Общее количество нефти, попадающее ежегодно в Мировой океан, определяется от пяти до десяти миллионов тонн. Достаточно двадцати пяти миллионов тонн нефти, чтобы вся поверхность Мирового океана могла оказаться покрытой пленкой...

В загрязненной воде гибнут не только мелкие морские организмы и рыбы – уходят из таких районов или гибнут крупные морские животные и птицы. Подсчитано, что только в Англии ежегодно гибнет 50 – 250 тысяч голов водоплавающей птицы.

(Из документов)

В тот день было прекрасное утро.

«Катунь» бежала на юг, в новый квадрат. Мы надеялись найти богатые косяки рыб и восполнить потери пролова. Все были в приподнятом настроении, уже говорили, что с Носачем не пропадешь, что уж кто-кто, а он капитан настоящий и раз решил бежать на юг, значит, пришло время и для луфаря. И я опять услышал о легендарной рыбе, которая возместит все наши неудачи – будет и план, будет и заработок.

Мы бежали на юг уже несколько дней, не забывая по пути забрасывать трал, и Носач по-прежнему не отходил от фишлупы, вглядывался в показания самописца, и мы действительно кое-что прилавливали, но это было не главное. Главное – впереди.

Хорошо выспавшийся, я вышел на вахту бодрым и полным сил. Двери и окна рубки были распахнуты настежь. После мокрой приборки в рулевой стояла приятная прохлада. За окном расстилался зеленый шелк океана, над ним высоко вознесся купол голубого неба с утренним, еще нежарким солнцем. Чистейшей прозрачности, пропитанный йодистым бодрящим настоем воздух давал глазу возможность свободно проникнуть до самого горизонта.

Быстрый бег «Катуни», чистота и свежесть океанских тропических красок – великолепное утро! Разве можно, например, увидеть такое утро на земле?

В рубке было тихо.

Наказав мне неусыпно следить за горизонтом, ушел к себе штурман Гена. Радист сидел в своей каморке за закрытой дверью. Проверив курс судна и поставив руль «на автомат», я прихватил бинокль и вышел на палубу перед рубкой.

От носа «Катуни» с легким шипением отходила мелкая волна, и на светло-зеленом атласе океана появлялась морщина, она отбегала от борта, разглаживалась и исчезала, и снова отполированно-гладкая, блестящая под солнцем вода простиралась далеко-далеко – докуда хватало глаз.

В бинокль я оглядел горизонт. Чисто. Ни одного судна. Мы одни посреди этой первозданной яркости красок и простора.

И вдруг впереди я заметил темную полосу. Такие возникают на воде от набежавших туч. Но небо было чистым. Может быть, мы подходим к другой глубине? Обычно окраска воды над разными глубинами меняется. А может, шторм надвигается и вода нахмурилась? Но нет, океан был на редкость спокойным.

Грязно-черный мазок между небом и водой бил по глазам, разрушая гармонию красок изумительного утра.

По левому борту контркурсом шли дельфины. Не впервые видел я этих красивых и таинственных животных. (И чем больше человек изучает их, тем таинственнее они становятся.) Довольно часто дельфины, заметив судно, начинают свои танцы, будто приветствуя людей. Они то высоко взлетают в воздух и делают «свечки», то с размаху хлопаются светлым брюхом об воду. поднимая фонтаны брызг, радостно фыркают, свистят и легко, играючи, оставляют судно позади, с какой бы скоростью оно ни шло.

На этот раз дельфины, будто и не заметив наш траулер, в четком строю промчались мимо. Создавалось впечатление, что они бегут от кого-то или чего-то. Уж не от этой ли черной полосы на горизонте?

Я вернулся в рубку и спросил у штурмана Гены, что это там такое. Почему вода черная?

Он долго глядел в бинокль, наконец сказал:

– Нефть.

И только тогда я понял, какой запах примешивался к свежему воздуху открытого океана.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.