Там, где обрабатывается каучук

Здесь «больной» должен будет принять свое «лекарство» для того, чтобы стать более пригодным для дальнейших операций с ним - для изготовления галош.

ИДЯ ЗА ЭТИМ «лекарством», попадаешь в громадную вальцовочную. Опять спертый запах копченой свинины. Это пахнет разогретый каучук.

В несколько рядов вытянулись большие вращающиеся металлические вальцы. Но между ними уже не проходят чистые полосы каучука, как в первом промывном отделении. Наоборот!

Какая - то коричневая липкая грязь ползет между разогретыми блестящими вальцами, и опять те же старики - татары ловко превращают ее в толстую (в палец толщины) ленту, липкую и мягкую. Это перемешивается каучук со своими примесями.

В середине залы - громадные трехцилиндровые вальцы. На них происходит одна из самых интересных операций - так называемое «прорезинивание ткани».

Дело в том, что, ведь, наша галоша, главным образом, делается из ткани (материи), которая пропитывается каучуком. Вот это - то прорезинивание и происходит на двух громадных вальцах.

С одной стороны в них пропускают чистую материю. Как только она входит в узкое пространство между вращающимися цилиндрами - туда же пропускают липкую каучуковую массу. Под громадным давлением она как бы вдавливается в ткань, и материя выходит оттуда «пополневшей», липкой, коричневой, насквозь пропитанной каучуком.

Следующее ее мытарство - закройная мастерская.

НАДО СКАЗАТЬ, что наша галоша склеивается, если я не ошибаюсь, из 16 отдельных частей. Вот их то и кроят здесь, в закройной, по прорезиненной ткани, которая доставляется сюда снизу, из вальцовочного отделения.

К сожалению, у нас не хватает машин для механической закройки, и громадная масса работ выполняется вручную.

В большой светлой зале закройной мастерской царствует молодежь - парни и девушки. Бесконечные ряды плоских столов. С одной стороны у каждого стола закреплены большие свертки прорезиненной ткани, а с другой - поместился рабочий. В одной руке у него - острый нож, а в другой - «шаблон», т.е. плоская металлическая пластинка той формы, которую необходимо вырезать из ткани.

Трудно проследить за его движениями - так они быстры. Одной рукой он кладет свой шаблон на прорезиненную ткань, лежащую на столе, а затем быстрым движением ножа, скользящего вдоль края шаблона, точно вырезает нужную ему форму.

Снова накладывает шаблон, снова резко взмахивает ножом, и скоро несколько штук готовых частей летят в один ящик, а обрезки - в другой.

Первые идут дальше, в следующую мастерскую, а обрезки спускаются вниз, чтобы, смешавшись с каучуковой массой, снова вернуться сюда аккуратным «резиновым полотном». На «Богатыре» ни один кусок резины не пропадает даром.

В соседнем небольшом отделении - машинная закройка. Те же плоские столы, но только над каждым из них - небольшая машина, прекрасно выполняющая приказания рабочего, управляющего ею нажатием простой ножкой педали.

Здесь кроятся почти исключительно галошные подошвы.

РЯДОМ - НАСТОЯЩЕЕ женское царство. Громадная длинная зала, пожалуй, одна из самых крупных на заводе. Длинный, узкий проход по средине, а по бокам - бесконечные столы. Здесь работницы первый раз превращают резину во что - то похожее на галошу: на чугунной или алюминиевой колодке они склеивают все 16 отдельных частей, и получается галоша, но не черная и блестящая, а матового, серовато - коричневого цвета.

Вся эта операция производится вручную. Быстро орудуя небольшими инструментами, опытная работница в состоянии за свой рабочий день выработать до 20 пар галош. Мастерицы рассказывают, что одна из них при желании даже доводит свою выработку до 34 пар в день.

Проходим в следующую залу, поменьше. Здесь старые опытные работницы по особому фасону приготовляют галоши для вывоза за границу.

Оказалось, что наш «Красный Богатырь» с честью выдержал трудный экзамен на заграничном рынке, и теперь нередко красную советскую галошу предпочитают иностранной.