– К слону пойдем?

– В первую очередь. Давай побыстрее, а то слон спать ляжет.

– Да? – Тим заинтересован. Он торопливо застегивает сандалики, хватает отца за руку: – Пошли скорее, – и интересуется по дороге: – А как он спит? А он на бок ложится? А он храпит? А он сны видит?

И Николай обстоятельно отвечает, делится своими невеликими знаниями про слонов, почерпнутыми из бремовской «Жизни животных». Николай не считал обязательным знать все, о чем спрашивает сын. Вернее, делать вид, что знаешь все. Тем более, что интересы Тима были обширны и непредсказуемы. И тем не менее он пытался предугадать вопросы Тима, вот вчера не зря Брема у приятеля выпросил, осилил на ночь несколько статей – про слонов, про тигров, еще про кого-то. Он посмеивался: Тимка, мол, вырастет, а я энциклопедистом стану. Ну, столь важные лавры ему не грозили, конечно, но читать он стал много больше, чем прежде. Он и Тимку приучает к книге: пять лет, пора уже. Тимка берет книжку с цветными картинками, водит пальцем по строчкам, притворяется, что читает быстро-быстро. Это у него хорошо получается, потому что тексты сказок он знает почти наизусть.

Он вообще большой притвора. Притворяется, будто ему не пять лет, а побольше: скажем, шесть или семь. Воспитательница в детском саду как-то говорила Николаю, что Тим не по годам солиден – этакий мудрый гном из диснеевской «Белоснежки».

– Вероятно, в мамашу пошел, – заключила она, неодобрительно оглядывая тощую, чуть сутулую фигуру Николая, а он подтверждал с готовностью:

– В нее, в кого же еще... – и усмехался про себя, вспоминая совсем уж несолидную Ольгу – непоседливую, ветреную, скорую на решения.

Тим протягивает контролеру у входа в зоопарк билеты, шествует «в спокойствии чинном» по дорожке, рассуждает:

– А Марья Петровна дала нам

картинку, а там – птичка нарисована, а она говорит: что за птичка, а никто не знает, а там написано крупно-крупно, а я прочитал и сказал, что кукушка, а Марья Петровна сказала, что я молодец, а потом про кукушку сказала, а потом про соловья и про стрижей сказала.

– Рассказала, – машинально поправил его отец и спохватился, осмыслив услышанное: – И что про кукушку?

– Всякое, – проговорил Тим и замолчал, не захотел объяснять.

Вот вам, пожалуйста: новейшие методы педагогики! Хотя вряд ли эта Марья Петровна сознательно вспомнила про говорливую птицу, которая подбрасывает яйца в чужие гнезда, никогда не высиживает своих птенцов. Слишком наивная аналогия, так сказать, «в лоб». Впрочем, уровень интеллекта этой замечательной воспитательницы вполне допускает такое лобовое сравнение, да и Макаренко она не читала, о Сухомлинском не слышала. Но нет, нет: не дура она, образованием не вышла, верно, но детей любит и к Тимке прекрасно относится. Николай знает это и всегда благодарен ей. Случайность, нелепица – кто от нее застрахован. Однако на Тимку это нелепица явно подействовала. Ишь, даже говорить не хочет...

А Ольга последнее время что-то стала о себе слишком часто напоминать. Четыре года – как в воду канула, а тут – на тебе, возникла. Звонит, требует что-то, плачет.

Николай вспомнил, как недели две назад вышел из проходной завода после смены, пошлепал по лужам к автобусной остановке и остановился, услышав свое имя. К обочине приткнулся красный «жигуленок». За рулем сидела Ольга.

– Привет, – сказала она. – Домой?

Можно было отвернуться, пойти дальше, забыть, забыть, но Николай никогда не был склонен к трагическим жестам.

– Привет, – ответил он. – Домой.

– Я тебя подвезу. – Она вытащила кнопку замка, открыла дверь.

– Рвешь сцепление, – сказал Николай, когда они тронулись. – Чья машина?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.