Рост

– А? – Сериков удивился, не сразу нашелся с ответом, не ожидал он такой прыти от своего ученика.

Виктор заторопился с объяснениями, чтобы его наставник на самом деле не решил, что он хватил через край.

– Понимаешь, это стимулом будет для моих ребят: не с кем-нибудь будут соревноваться, а с бригадой Серикова! Между прочим, я им эту мысль о соревновании уже подкинул.

– Ну, ты даешь, – усмехнулся Сериков, как бы он ни любил Виктора, как бы ни гордился им, но где-то в глубине души задето было собственное самолюбие. – Ну, и что же твои орлы?

– А ничего. Сначала ошалели, вроде тебя. Потом оправились, расхрабрились, вызываем, голосуют, Серикова. – И Гуцало не удержался, свою сокровенную мысль высказал, которая родилась у него в эти дни и не давала покоя: – Хочется мне обскакать тебя, Пахомыч.

– Давай, – подбодрил его Сериков.

– Вот посмотришь, я это сделаю, – выпалил Гуцало, краснея.

Что задало хлопот Виктору, так это погода. Тяжкий выдался январь, сплошная нервотрепка. То заметелит – спасу нет, то мороз вздумает проверять, хорошо ли задубела кожа у строителей или не знают они еще, что такое шестьдесят девятая параллель. Виктор извелся, придумывая, как бы перехитрить капризы зимы. Плюс полярную ночь. Эх, прижало так прижало, со всех сторон.

Гуцало сразу все карты перед бригадой выложил: подряд у них такой – до 15 августа освоить 450 тысяч рублей на строительстве первой очереди хлебокомбината. Предстоит сделать подсилосный этаж элеватора, трансформаторную подстанцию, приемное устройство для зерна, железнодорожные весы и железную дорогу. Со старшим прорабом Жаном Ивановичем Курдашем, человеком сведущим и заинтересованным в бригадном подряде, прикинули: ежемесячно надо осваивать по 75 тысяч рублей, выработку держать на уровне 132 процентов. В таком случае бригаде будет выплачено 39 тысяч рублей зарплаты плюс 18 тысяч рублей премии, без малого по девяти рублей в день на брата. Кто скажет, что это плохо? Словом, фронт работ есть, перспективы известны, одного нет – погоды. А ждать у Кольского залива погоду – занятие бесполезное.

Конечно же, Гуцало не сидел сложа руки. Из того многолетнего опыта, который он получил, работая рядом с Сериковым, черпал он теперь ежедневно приемы, примеры, слова, словно живительную влагу из нескончаемого источника. Сколько раз он говорил строителям:

– Если мы хотим чего-нибудь добиться, соревнуясь с ребятами Пахомыча, мы должны у них поучиться.

По квалификации с сериковцами у Гуцало могли сравниться человек семь-восемь. Но весь секрет успехов сериковской бригады не столько в профессиональном мастерстве рабочих – уж кто-кто, а Виктор знал, какие «спецы» у них были поначалу, – секрет в здоровом духе, в особенном уважении к своему труду. Вот о чем должен в первую голову печься бригадир. А мастерство, что ж, мастерство всякому известно: не боги горшки обжигают, вырастет оно, мастерство, если почву для него подготовить.

Вот он приметил наметанным взглядом – каменщики пользуются обычными мастерками, а мастерки эти, он на собственном опыте знает, неважнецкие, в работе неудобны, ломаются быстро. У Серикова в бригаде другими работали – ковали из рессорной стали. Универсальный мастерок кирпич ровнехонько расколет при нужде, арматуру рубит за милую душу. Оно вроде бы и незаметно, а производительность труда растет. Но нет пророка в своем отечестве: у Серикова в бригаде эти мастерки уже несколько лет применяют, секрета из этого не делают, наоборот, делегации приезжают, обязательно выпрашивают такие мастерки, на Урал увозят, в Сибирь, а тут каменщики своего же управления мимо проходят. Что это, равнодушие? Или лень в кузницу наведаться? Гуцало каменщикам свой инструмент показал, дал попробовать, каков он в деле. Понравилось, себе такие же мастерки понаделали.

Но мастерок – это деталь, штрих между делом. А дело такое Гуцало задумал: создать в бригаде совет. Как у Серикова.

Совет бригады – это гордость Пахомыча. Идея его такова: совет избирается каждые полгода, в него может войти любой член коллектива, исключая бригадира и его заместителя. Все, чем живет коллектив, находится в поле зрения неусыпного ока совета: распределение премий в соответствии с коэффициентом трудового участия, вынесение выговоров, отчисление из бригады и прием в нее, контроль за деятельностью наставников в подшефных классах и группах ГПТУ и т. п. Быть избранным в совет – большая честь, и люди, попадая в него, внутренне меняются, лучшие качества проявляются в них.

Был такой случай. Работал у Пахомыча Николай Яковлев – лучшим каменщиком считался, ничего не скажешь против его умения. А характером забубённый человек, прогулять, поругаться с кем попало – это хлебом не корми. Прозвище ему дали «железная рука». Слабые под его влияние попали, глазом не успевая моргнуть. Словом, управы не было на человека. Тут как раз совет организовался. И к «железной руке», к Яковлеву этому, отношение стало меняться. А тот свое продолжает гнуть. Кончилось тем, что совет постановил: «Уволить Яковлева из бригады за неуважение к коллективу». Конечно, бригадир давным-давно мог бы подать докладную и избавиться от нерадивого рабочего, но он ждал, когда каждый член бригады своим умом дойдет до того, что с Яковлевым им не по пути. И дождался этого.

Вот такое же высокое сознание хотел воспитать в своих подопечных и Гуцало. На очередном собрании Виктор рассказал о деятельности совета в сериковской бригаде, предложил создать такой же. В совет ввели семерых. Председателем избрали Владимира Донцова, комсомольца, плотника, вчерашнего солдата. Гуцало понимал, что ему предстоит учить и Донцова и других членов совета быть хозяевами на стройке.

Пока это не получалось, но бригадир не отчаивался. А вот по другому поводу было приуныл: в первый месяц с планом «е справились и семидесяти процентов не натянули. Кое-кто подумал: подряд не всякому по плечу, посмотрим, чем эта затея с назначением Гуцало кончится, не обернется ли она боком.

Серикова подобные сомнения раздражали, а впрочем, чем черт не шутит, он решил прозондировать, какое у его подопечного настроение, чем он дышит. Встретил Виктора, о положении дел расспросил, понял, что причин для особого беспокойства нет, но на прощание, чтобы подзадорить парня, сказал:

– Если что, ты помни наш уговор, у нас для тебя место всегда найдется.