17.35. Большой Каменный мост. Вместо церетелевского Петра отправляюсь обедать. Галина Александровна приготовила замечательный салат и свинину с картошкой.

17.50. Крымский мост. Как и предупреждали речники, он такой низкий, что хочется пригнуться. Справа вырастает стена торжественных «сталинок». Пожалуй, речное путешествие наглядней всего демонстрирует, как мала на самом деле историческая часть Москвы. Только началась — и вот уже кончается.

В благостном настроении проплываю под станцией метро «Воробьевы горы». На баржу садится ворона, но на контакт не идет.

Впереди трудный участок — очень узкие пролеты Бородинского моста, да еще и причал речных трамвайчиков, которые так и снуют вокруг.

После этого отрезка пути Иванычу пришлось даже поменять футболку — за какие то 20 минут он буквально покрылся испариной. Если бы прогулочная «Москва» не уступила нам дорогу, еще неизвестно, куда бы нас снесло.

18.53. Бородинский мост. Возле гостиницы «Украина» — логово круизных ледоколов, которые с этой зимы ходят по Москве круглогодично. Тут их целый выводок, все с чудовищными именами: «Скарлетт», «Капелла», «Фердинанд», «Бон Вояж». Плывем мимо бывшего Бадаевского пивзавода и недостроенной громады Сити.

19.26. Дорогомиловский мост. Началась тихая и провинциальная Москва. В зеленых зарослях купается пожилой дядька. Рядом ловит рыбу человек в куртке «Mirax» — видно, сбежал со стройки «Миракс Плазы». Здесь уже нет низких мостов, поэтому команда буксира поднимает складную мачту.

19.36. Белорусский железнодорожный мост. Слева открывается тяжелое для любого речника зрелище — почти полностью вымерший Западный речной порт. Неподвижно стоят краны, в тишине у причала замерли буксиры и баржи. «Все рабочее, все гниет», — сокрушается Иваныч. Еще лет десять, и все здесь окончательно поглотит «Большой Сити».

19.38. Шелепихинский мост. Иваныч по рации запрашивает шлюз, чтобы нам открыли ворота. По правому борту — устье забранной в трубу речки Таракановки. В 20.10 заходим в Карамышевское спрямление и видим раскрытые ворота первого на нашем пути шлюза.

Каменные стены набережной сплошь исписаны именами кораблей: «Речной-57», «Речной-21», — здесь моряки подолгу томятся в очереди перед шлюзом. Но сейчас мы одни, поэтому сразу заходим в ворота.

Шлюзование только в первый раз кажется увлекательной процедурой. Вода прибывает очень медленно. Наконец, верхние ворота открываются, можно плыть дальше.

Слева по борту — поселок Речник. Можно подумать, что мы оказались на недешевом приморском курорте. Прекрасные дома с огромными панорамными окнами, причалы для катеров, плавучие платформы для пикника. Мои спутники речники только хмыкают.

20.55. Живописный мост. Потом сразу Хорошевский. В небе пылает закат, на берегах гуляют парочки, горят костры. Рация сообщает, что навстречу идет наш близнец — буксир «Речной-71». А вот и он, тяжело груженный, с глубоко осевшей в воду баржей. Разъехаться здесь легко, но в последний момент ситуация осложняется. Прямо перед носом баржи вдруг возникает голова купальщицы, плывущей наперерез. «Делать вам, что ли, нечего? — раздается усиленный мегафоном суровый голос с «71‑го». — Стойте на месте, не плывите!» Встречный забирает чуть вправо, чтобы обойти женщину, но ей хоть бы что: выпила, видимо, и плавает, а на баржи ноль внимания.

21.24. Строгинский мост. По правому борту — жилой комплекс «Алые Паруса», слева за леском — Тушинский аэродром. Впереди — очередной шлюз и очередной шедевр сталинского ампира — фигура девушки. Она держит в руке рыбину и нюхает ее хвост.

Сразу после верхних ворот шлюза мы с автомобилями меняемся местами. Если раньше по мостам над нашими головами мчались машины, то теперь буксир двигается по специальному мосту над Волоколамским шоссе. Тут бы самое время отомстить сухопутным крысам: бросить вниз бутылку или сумку на колесиках, на худой конец, просто плюнуть. Но речники — люди интеллигентные, такого себе не позволяют.

Ворота шлюза еле угадываются в свете фонарей, а включить прожектор можно только в самый последний момент — как‑никак мы посреди большого города. Иваныч уверенно загоняет буксир в шлюзовые ворота. Последний подъем, и «Речной» отправляется в следующую камеру, а потом дальше — в Кимры. Я же нетвердо схожу на берег.

В 23.15 моя одиссея окончена.