Норд-Ост

- Фу! Славно пробежались! - заговорил он, дыша полной грудью: - А ты здорово струсил? - Признавайся!

- Ничуть, - улыбаясь, ответил Андрей: - Хорошо очень было. Только устал я; давай отдохнем.

Но отдыхать им не пришлось. Послышались крики. Мимо них, стреляя, побежали люди, и снова часто - часто посыпался горох.

- Валяй к нам! - сказал Виктор: - А то еще влипнем.

И, кружа переулками, минуя места обстрела, они стали пробираться к базару, недалеко от которого жил Федор.

В окнах беленькой мазанки горел свет.

Дверь в сени была открыта, и друзья вошли под навес.

Виктору не хотелось входить в дом, но их уже услышали.

На пороге появилась высокая встревоженная женщина.

- Виктор, ты? - с беспокойством спросила она: - Отца не видал?

- Нет, - последовал короткий ответ.

- Где шляешься, безобразник? А с тобой кто? Андрей? Ну, входите в дом, холоду не напускайте, - Зинка не здорова.

И она приоткрыла дверь, пропуская Виктора и Андрея в комнату.

В голову ударил густой запах борща и глаженного белья.

Несмотря на бросавшуюся в глаза бедность, комната выглядела опрятно.

Пол был только что вымыт; от него еще пахло сыростью. На окнах висели чистенькие занавески.

Мать Виктора, красивое лицо которой портили худоба и морщины, - с тревогой смотрела на вошедших.

- Ну, что в городе? Стреляют? Хоть бы уж дострелялись до чего - нибудь! - с горечью произнесла она: - А отца все нет. Ох, горе!

- Ну, мать, ты не квасься! - нахмурился Виктор: - ничего с отцом не станется, придет. А с Зинкой что? Чего валяешься? - обратился он ласково к сестренке, свернувшейся, комочком на большой корзине.

- Лихорадка у ней. Не тронь ее, - ответила мать. - Ну, дела - дела! - вздохнула она, принимаясь за утюг.