За ночь изба остывала. На пороге выступал иней. Окна затягивало коркой льда. Сырой воздух щипал колени. Мария надевала пимы и с тоской вспоминала Ивана, что «уехал за семь верст киселя хлебать», что оставил ее с грудным дитем, а сама приносила дров, нагревала печь и будила ребенка.

— Черноглазая моя залипуха! — говорила Мария, разглаживая на дочери рубашонку. — Просыпайся, не пищи — на работу надо...

Дворами, по снежным наносам Мария торопилась к бабке Петровне. Старуха жила одиноко, в предтаежье, опутанная сугробами. Мария ругала зиму, метельные ночи. Она шла и чувствовала, как тает насыпавшийся в пимы снег.

— Примчалась, голубушка, — встречала ее Петровна. — Чего-то рано? Да ты в дверях не стой: у меня ить изба не казенная...

Мария передавала бабке ребенка и сцеживала молоко, присев у печки.

— Твой-то совсем убег али как? — спрашивала Петровна из-за перегородки.

— Кто его знает! — Мария прятала грудь и застегивала шубу. — Сейчас мужики пошли — горе: что им ни скажут — они рады стараться...

— Не пущала б, — учила бабка. — Куды мотаться?

— По мне он хоть в полынью рухни.

Мария ставила на полку стакан с молоком и решительно надевала рукавицы.

Она шла на работу. В погожие утра под ногами на поселковой улице скрипел снег. Было темно и пахло елками. Над тайгой меркли светцы звезд.

В школе Мария топила печи. Огонь шумел, и было радостно от печного дыма и гула. Грелась вода в бадье, парила, отчего замокали окна. Из коридора доносилось глухое шарканье часов, и Марии казалось, что в школе кто-то есть, невидимый, живой и старый.

Зажигали свет, и Мария мыла полы. Она работала быстро, не сгибая упругих ног, потому что была молода и здорова. Она раздвигала парты, широко водила тряпкой, а когда выпрямлялась, сдувала волосы и вытирала покрасневшее лицо плечом.

Приходил учитель Яким Васильевич Ермолаев. Он грел у печи руки, стучал пимами, потом снимал шапку и вешал ее на гвоздь. Шею Ермолаев обматывал шарфом; освобождался от шарфа долго, а освободившись, вздыхал и приговаривал:

— Разнуздался конек — будет ласков денек...

Мария радовалась приходу учителя. Она заканчивала мытье, подбрасывала в печи поленьев и ждала, когда Ермолаев обратится к ней. Он обращался:

— Скоро тепло-то будет?

— Это, Яким Васильевич, не от нас зависит. — Мария смотрела в темное окно, обтерев его ладонью. — Как зима пройдет, так и тепло...

— Опять ты за свое, Марусенька. Экая ты совершенно неподатливая. Тебе прошлый раз сказано: придут к нам горячие ветры — вот и тепло...

— Может, и так, Яким Васильевич, но только я заметила — теплые ветры летом бывают. В июне. Случись плыть на карбузе по Гнилому ущелью — там их каждый день, аж скалы гудят, и все с теплом...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.