Синеет пред глазами; каждый звук

Гармонии вселенной, каждый час

Страданья или радости для нас

Становится понятен, и себе

Отчет мы можем дать в своей судьбе.

Какие зрелые стихи! А ведь стихи эти ранние. Впрочем, у него все раннее и на всем печать суровой зрелости.

Какой короткий срок от синих качелей под вязом до величественного образа вселенной! Вот она, одна из колыбелей поэзии русской, — Тарханы. Он, Лермонтов, научил всех, кто пришел вслед за ним, мерить пространство невиданной до него мерой, он научил всех, кто пришел вслед за ним, «цепь предубеждений умом свободным потрясать», уроки патриотизма, которые он преподал, были и прекрасными и страшными уроками, потому что он научил современников любить свою отчизну с открытыми глазами!

Гроза над Тарханами перекатывала каленые ядра слов, оглушала ревом воды, играла золотыми сполохами, далеко-далеко — сквозь пространства и годы — простирался пророческий свет, соединяя будущее и прошлое.

К Фету и Тютчеву, Блоку и Есенину протянулись вспышки этих прозрений.

Вот они:

Кто видел Кремль в час утра золотой...

(Лермонтов)

В час утра чистый и хрустальный

у стен московского Кремля…

(Блок)

Боюсь не смерти я. О, нет!

Боюсь исчезнуть совершенно.

(Лермонтов)

Не жизни жаль с томительным дыханьем,

что жизнь и смерть? Мне жаль того огня...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.