Немцы нервничали. Хваленые дисциплина и порядок исчезли. По шоссе к Лиепае непрерывным потоком двигались танки, бронетранспортеры, легковые и грузовые машины. Солдаты с тревогой оглядывали молчаливый лес, обступавший пустынную дорогу. И где-нибудь на повороте асфальт вздымался дыбом, в прозрачном воздухе вырастал бледно-лиловый огненный столб, и груда дымящихся обломков беззвучно падала на равнодушные сосны...

Мария рассказывала об этом Янису, а Янис со странным наслаждением передавал подробности Лилии и следил за выражением ее лица. Оно оставалось спокойный, но от Яниса не укрылось, что мать в последнее время постоянно напряжена и лишь с трудом сохраняет присущее ей хладнокровие.

Между ними установились непонятные отношения. Они не были откровенны, но как бы вступили в молчаливый заговор. Янис уже не старался казаться беззаботным болтуном. Он задавал вопросы напрямик, требовательно глядя матери в глаза. Любой бы на ее месте сообразил, что он ведет двойную жизнь, и ему самому хотелось, чтобы она об этом догадалась. Но Лилия по-прежнему не интересовалась его жизнью и охотно рассказывала обо всем, что он спрашивал, если, конечно, располагала нужными сведениями. Янис объяснил такое ее поведение тем, что она, убедившись в неминуемом разгроме фашистов и подозревая о его связях с подпольщинами, пытается теперь хотя немного загладить свою страшную вину. Возможно, до нее наконец дошло, что она натворила. Во всяком случае, Янису хотелось бы так думать. Но это оставалось догадкой. Понять Лилию до конца он не мог. Будь его воля, он поговорил бы с ней откровенно. Он знал, что ничем бы не рисковал. Она могла работать где угодно, но никогда и ни при каких обстоятельствах не причинила бы вреда ему и Марии. Он чувствовал это всем сердцем. Однако без разрешения Марии он не имел права заводить такой разговор, а Мария и слышать об этом не хотела. Она считала Лилию врагом и относилась к ней, как к врагу.

...В тот же вечер Янис сказал Марии то, о чем не решался сообщить прежде:

— Знаешь, по-моему, Лилия догадывается, что я собираю сведения для подпольной организации.

— Тогда больше нельзя поддерживать с ней связь! — тотчас же ответила Мария, — Немедленно смени квартиру.

— Зачем?

— Она погубит тебя и нас.

— Ерунда! — махнул рукой Янис — Я знаю, на что она способна, а на что нет. Кроме всего прочего, им всем сейчас не до нас!

Присутствовавший при разговоре Скроманис угрюмо заметил:

— А все-таки не ходи больше домой. Ночуй у меня.

— Да бросьте вы! — с досадой сказал Янис — Пусть она стала кем угодно, но не забывайте же в конце концов, что она моя мать. Она меня родила и вырастила, а ногда я умирал, вытащила из могилы! И если она давно догадывается, что я связан с подпольем, и все же продолжает давать сведения, значит, не собирается никого предавать! Она думает о будущем, вот что я вам скажу!

Переглянувшись, Мария и Скроманис промолчали, а Янис отправился домой.

Ночью в дверь раздался осторожный стук. Вытащив из-под подушки пистолет, Янис подкрался к порогу и прислушался. До него донеслось прерывистое дыхание.

— Это ты, мама?! — удивленно сказал он и откинул крючок.

Лилия быстро вошла, сбросила шубку на стул и в изнеможении опустилась на кровать. Щеки ее ввалились.

— Что-нибудь случилось? — настороженно спросил Янис.

— Можно остаться у тебя до утра? Предстоит много работы, а я не спала уже две ночи. Я не хочу, чтобы меня снова вытаскивали из постели.

— Много работы? — переспросил Янис — Наверно, они там упаковывают чемоданы?

— Еще нет, — ответила Лилия. — Они приготовились к операции, и значит, утром следователям и переводчикам придется потрудиться.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• 14
• …
• 16
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.