Атакама

Впрочем, одного из них мы тотчас же увидели. В маленьком переулке, на дощатой скамейке, поставленной у забора, сидел шахтер в запыленной серой брезентовой куртке и в шлеме, наподобие тех, что надевают мотоциклисты. Судя по одежде, он только что пришел с работы, но, несмотря на ранний час, был уже мертвецки пьян. Он спал сидя, бессильно уронив голову набок и как-то странно перекосившись всем туловищем.

Наши голоса разбудили его. Шахтер с трудом поднял голову, посмотрел на нас долгим, мутным и бессмысленным взглядом, придерживаясь за забор, встал на ноги и, широко шатаясь из стороны в сторону, пошел по переулку куда-то прямо в пустыню, начинавшуюся тут же, за домами. Нетрудно было представить себе, как он вот-вот упадет где-нибудь там, в пустыне, на камни и, благо в Атакаме нет змей и прочих гадов, будет спать под палящим солнцем, пока его не разыщет жена или пока не отоспится.

Зрелище было грустное, наводящее на невеселые размышления. Лаутаро Нуньес, как-то горько усмехнувшись, сказал, что мы видим довольно типичную картину. В таких маленьких поселках, как этот, нет даже кинотеатра и единственным «культурным учреждением» остается бар. Пьянство принимает здесь страшные размеры, будучи единственным способом отвлечься от ежедневного тяжкого труда на рудниках и от трудных, необычайно суровых условий жизни в пустыне.

Мы отправились дальше и километров через сорок увидели вдали другой поселок, значительно больше первого. Но, когда подъехали ближе, поселок оказался таким же безжизненным, как и пустыня, окружавшая его. Селение было уже давно покинуто жителями и стояло совершенно безлюдным и полуразрушенным. Темными, пустыми провалами окон и дверей смотрели на нас бывшие дома, а теперь каменные коробки без крыш. Сквозь проломы из стен проглядывала внутренность комнат — то оклеенных обоями, то окрашенных клеевой краской, уже поблекшей, выцветшей, но еще хранящей на себе следы своих прежних обитателей. То было видно круглое светлое пятно, оставшееся там, где когда-то висели стенные часы, то такой же светлый прямоугольник — след зеркала или картины, украшавшей комнату, то просто наклеенные на стену и выгоревшие сейчас от солнца цветные фотографии каких-то киноартистов, вырезанные из журнала. И невольно казалось, что люди ушли отсюда совсем недавно.

Что произошло здесь? Почему прекратилась жизнь в этом поселке? Землетрясение? Но именно эти области Чили не трясет, Атакама лежит в спокойной сейсмической зоне. Может быть, эпидемия страшной болезни или какое-нибудь другое бедствие? Этими вопросами мы забросали наших чилийских спутников.

Все оказалось проще. Всемогущая медь, властная хозяйка пустыни, когда-то создавшая это селение, потом уничтожила его. Поселок возник около рудника и существовал много лет. Прошло время, и шахтеры выбрали из земли самые богатые руды. Оставалась порода лишь с малым содержанием меди, и компании стала невыгодна дальнейшая разработка этого месторождения. Рудник закрылся, и обитатели поселка, лишившиеся единственного в этих местах источника существования, вынуждены были покинуть свое жилье. По словам Лаутаро Нуньеса, они ушли отсюда уже очень давно — пятнадцать или двадцать лет назад. Только благодаря тому, что здесь, в Атакаме, не бывает дождей, пустыня так хорошо сохранила эти следы давней жизни.

Целью первой половины нашего путешествия был город Калама. Мы вскоре увидели его издали — непривычно обширный для этих мест зеленый массив и просвечивающие сквозь зелень белые стены домов с красными черепичными крышами. Это один из немногочисленных оазисов пустыни Атакамы.

Калама — небольшой, но довольно оживленный и многолюдный городок. Здесь в самом деле сравнительно много зелени — густой сквер на центральной площади, сады на окраинах, — несмотря на то, что это место славится одной любопытной особенностью: тут никогда не было дождя. Слышите, никогда! Это явление природы просто незнакомо жителям Каламы.

Рассказывают, что однажды двенадцатилетнего мальчика, который родился и вырос в Каламе, никогда не выезжая из своего родного города, привезли в Сантьяго. На улице его с родителями застал дождь. И тогда этот юный каламец восторженно воскликнул:

— Смотрите, какой большой душ!

Особенностью Каламы является протекающая здесь через пустыню небольшая речка. Присутствие воды, конечно, помогает озеленению города, но было бы глубокой ошибкой предположить, что этот оазис и сама Калама возникли благодаря реке. Ведь земля Атакамы настолько безжизненна, что простым орошением ее не заставишь ничего родить. Это не то, что некоторые наши среднеазиатские пустыни, которые готовы превратиться в цветущие сады, как только их высохшую почву напоят водой.

Нет, Калама возникла по той же воле, по тем же самым законам, что и все поселки в этой пустыне. Ее отца и создателя, ее кормильца и властелина, фактического хозяина всего, что в ней есть, зовут звучным индейским именем — Чукикамата.

Чукикамата — это название находящегося неподалеку одного из самых богатых и мощных рудников Атакамы. Впрочем, правильнее сказать наоборот, что Калама лежит около него потому, что рудник привел сюда людей и породил город, который живет только во имя Чукикаматы и работает только на него. Конечно, этот рудник принадлежит североамериканской компании, и, конечно, он приносит ей баснословные доходы.

О Чукикамате нам много и подробно рассказывали жители города, бывшие рабочие рудника, с которыми нас познакомил Лаутаро Нуньес. Самим побывать на месте разработок нам не пришлось — не было времени, да и не знали мы, как отнесется администрация к нашему визиту. Однако вполне возможно, что перед нами не закрыли бы дверей. Дело в том, что Чукикамата — рудник особенный, образцово-показательный.

Сюда, в Чукикамату, приезжают отовсюду, привлеченные слухами о высоких заработках, с тайной мечтой как можно скорее скопить приличную сумму денег и тотчас снова вырваться из этой проклятой пустыни.

Лишь немногим из приезжих удается выполнить намеченное и, поднакопив деньги, вырваться из цепких лап пустыни. Большинство остается здесь на кладбище Каламы, завещая своим детям и внукам несбывшуюся мечту. У Чукикаматы и у ее хозяев характер такой же каменный и равнодушный к людям, как и у всей Атакамы в целом.

Здесь, в Каламе, Лаутаро Нуньес показал нам археологический музей — свое детище и свою гордость.

Оказалось, что пустыня Атакама — подлинно обетованная земля для археологов. В ее каменисто-песчаной почве найдены самые разнообразные следы наших предков, орудия каменного века и позднейших эпох, всевозможные предметы быта и, главное, многочисленные могильники, относящиеся еще к древним доинковским временам. Почти абсолютная сухость грунта и воздуха, отсутствие в почве живых организмов и тот факт, что здесь веками практически не бывает дождей, сделали Атакаму идеальным хранилищем этих сокровищ. Тела погребенных в могильниках пустыни не подвергались разложению, а как бы естественно мумифицировались. Мы своими глазами видели не только кости, но и частично сохранившиеся лица людей, живших в незапамятные времена и недавно извлеченных из могил пустыни.

Кто знает, может быть, когда-нибудь в Чили будет установлена должность главного археолога пустыни Атакамы. Если бы это случилось более или менее скоро, то, конечно, первым и неоспоримым кандидатом на этот пост стал бы Лаутаро Нуньес. Ведь практически он уже давно исполняет эту должность.

Он настоящий истовый апостол своей науки. Он археолог и по профессии и по призванию, по всем склонностям своего ума и сердца. Как фанатик, он предан своему делу и этой огромной суровой пустыне, с которой его связывает не только профессия и работа, но и вся жизнь.