Калейдоскоп

Это Эплгейт. Он засмеялся с безразличием постороннего.

— Что же ты? Иди сюда, не бойся!

Холлис впервые осознал полную беспомощность своего положения. В душе поднялась злость, и больше всего на свете захотелось добраться до Эплгейта и задать ему взбучку. Много лет он сдерживал это желание, а теперь слишком поздно: Эплгейт стал всего лишь голосом в наушниках.

Падаю, падаю, падаю...

Внезапно, словно ужас катастрофы лишь сейчас дошел до сознания, пронзительно закричали два голоса. Как в кошмаре, Холлис увидел одного из кричавших: он приближался и летел уже почти рядом, ни на секунду не прерывая безумных воплей, от которых звенело в ушах.

— Прекрати это, слышишь?

Нет, он теперь не умолкнет, миллионы миль вокруг пронизаны криком, и, пока он не выйдет за пределы радиосвязи, никто не сможет говорить. Холлис протянул руку. Так будет лучше. Он рванулся и ухватил кричавшего за ногу: медленно подтягиваясь, глянул в маску — лицо под нею искажено в отчаянном вопле, который, казалось, переполнял Вселенную. Судорожно, как утопающий, он вцепился в Холлиса. «Не одно, так другое,— думал Холлис,— умрет ли он от удара о Луну или о метеор, зачем тянуть?» Железная перчатка Холлиса с силой ударила по маске. Медленно кувыркаясь от толчка, тело отделилось от Холлиса.

Водовороты безмолвия снова охватили Холлиса и остальных, летящих вниз, вниз, вниз, сквозь мрак Вселенной.

— Холлис, ты еще слышишь меня?

Холлис промолчал, чувствуя, как лицо заливает краска.

— Это снова Эплгейт.

— Слушаю, Эплгейт.

— Давай поболтаем, все равно больше нечего делать.

— Хватит болтать,— подключился капитан,— надо что-то придумать.

— Капитан, советую вам заткнуться! — предложил Эплгейт.

— Что?!

— То, что слышал. И не лезь со своим чином. Между нами десять тысяч миль, и незачем себя дурачить. Стимсон правильно заметил: падать нам глубоко.

— Послушай-ка, Эплгейт...

— Заткни глотку. Считай, что я взбунтовался. Терять мне нечего. Ракета твоя была дрянь, и сам ты как капитан никуда не годился. Желаю тебе свернуть шею, когда грохнешься на Луну.

— Я приказываю тебе замолчать!