О том, кто может быть тренером, существует несколько теорий. Самая распространенная выглядит так: «А. – блестящий и очень умный игрок, со временем, когда он кончит выступать, он станет превосходным тренером». Что ж, А. – действительно блестящий и очень умный игрок. Задание тренера – для него закон. Однако он не талмудист. Задание он претворяет в жизнь творчески. Он не будет лезть на передний план, расталкивая локтями своих партнеров: для него важны не аплодисменты, а победа. Но если он придет к мысли, что нужно взять игру на себя, он возьмет ее на себя и сделает это не ради аплодисментов, а ради победы. Он первый советчик тренера, правая его рука. Ом не спорит с судьей, не апеллирует к зрителям даже в тех случаях, когда арбитр ошибся. Он, как говорят спортсмены, «режимит»: не льет, не балуется табаком...

В общем, А. – блестящий и очень умный игрок... Проходит время, и А. кончает выступать. Он становится тренером, работает с классной командой. Работает год, два, пять лет. Но о нем говорят: «А. был блестящим и очень умным игроком». Поверьте, это сомнительный комплимент: люди помнят о том, что он был хорошим игроком только потому, что он не стал хорошим тренером.

Заменить условное А. подлинной фамилией очень легко. Но стоит ли это делать? Ведь каждый из вас без особого труда может вспомнить футболистов, баскетболистов, волейболистов, хоккеистов экстра-класса, которые сейчас работают тренерами и о которых по сей день говорят, что они были хорошими и очень умными игроками... А переберите-ка в уме имена ведущих наших тренеров, и вы 'частенько столкнетесь с явлением, так сказать, обратного порядка. Очень многие из них не были спортсменами высокого класса. В списках звезд первой величины никогда не значились волейболист Михаил Сунгуров, хоккеист Аркадий Чернышев, футболист Олег Ошенков...

Так, может быть, хорошими тренерами становятся те, кто не был игроком экстра-класса? Нет, не следует делать такой абсурдный вывод. Среди первоклассных тренеров есть отменные а прошлом игроки. И, конечно же, не из всех заурядных спортсменов получаются отличные тренеры. Просто в блестящих игроков верят больше, чем в середнячков. От них ждут большего. Их чаще и охотнее приглашают на тренерскую работу. Дело в том, что руководители спортивных обществ, .точно так же, как и рядовые болельщики, становятся жертвами своеобразного гипноза. При выборе кандидата в тренеры они руководствуются нехитрой формулой. Ни А., ни Б. еще никого не тренировали. Но А. был игроком блестящим, а Б. числился в разряде крепких середнячков. И, конечно же, для работника, пользующегося правом найма и увольнения (который почти всегда бывает хорошим администратором, но плохим специалистом в спорте), выбор в пользу А. кажется естественным.

В то время, когда Сунгуров, Чернышев и Ошенков были действующими спортсменами, им не прочили блестящую тренерскую карьеру, видимо, только потому, что в одних командах с ними выступали те, в кого верили больше, – «блестящие и очень умные игроки»...

Итак, А. работает тренером год, два, пять лет. Всем ясно, что хорошего тренера из него не получилось да, наверное, и не получится. В общем, как говорят в таких случаях, А. «не оправдал возлагавшихся на него надежд»... Какие надежды? Чьи надежды? Почему, собственно говоря, он должен был стать хорошим тренером?

Мне кажется, что у блестящего игрока шансов стать блестящим тренером столько же, сколько у великого актера – великим режиссером. А если учесть, что очень многие хорошие режиссеры были посредственными актерами, надо будет прийти к такому выводу: «Шансов стать хорошим тренером у игрока экстра-класса столько же, сколько и у середнячка».

Но одно бесспорно. Тренером может стать только тот, кто сам был спортсменом. По-разному знают сцену завзятый театрал с пятидесятилетним стажем и молодой, скажем, тридцатилетний режиссер. Первый видел премьеры спектаклей, поставленных самим Станиславским, аплодировал самому Остужеву, имеет автограф самого Москвина. Второй, естественно, знаком с корифеями лишь по рассказам, лекциям, книгам. И все-таки на стороне второго огромное преимущество: он знает театр не из зала, а изнутри. Тренер должен знать спорт так, как режиссер – театр. Тренер должен знать спорт не с трибун, как его знают болельщики. Для него спорт не зрелище, а работа, пусть даже очень интересная, но все-таки работа. Работа, а не отдых. Театралы, даже те, которые видели молодую Долочкину, при всем их желании никогда не становятся режиссерами. Никогда не станет тренером и болельщик, как бы энциклопедичны и фундаментальны ни были его знания в том или ином виде спорта.

Как-то у меня возник спор с моим другом – старым инженером, большим поклонником и знатоком баскетбола. Спорили мы о том, кто может быть тренером. Я, естественно, доказывал, что тренировать может только тот, кто сам играл. Он же, обвиняя меня в кастовости, доказывал, что мы, мол, просто не допускаем в свою среду чужаков. Спору, казалось, не будет конца. Но вот мой оппонент с торжествующим видом – он был уверен, что сразит меня, – выложил на стол козырного туза:

– А ты знаешь, что Феола – инженер? А ты знаешь, что он никогда не играл в футбол?

Наш спор проходил в 1958 году, вскоре после окончания шестого чемпионата мира по футболу. Тогда в спорте героями номер один были бразильцы и их тренер Феола. Сообщение о том, что Феола не имеет никакого отношения к спорту, выбило меня из колеи. Но я был бы плохим спорщиком, если бы спасовал. Короче говоря, я прибег к одному из самых старых афоризмов:

– Нет правила без исключения.

Спор, как это бывает почти всегда, окончился вничью – каждый из нас был уверен в том, что прав именно он.

Я не боюсь признавать свои ошибки, но, откровенно говоря, я до сих пор убежден в том, что прав был я. Но если бы спор наш повторился еще раз и если бы мой оппонент вновь упомянул имя Феолы, вместо обтекаемого «Нет правил без исключения» я бы сказал:

– Ты не прав. Я не знаю, кем работал Феола перед тем, как стал тренировать сборную Бразилии. Но я убежден, что он был спортсменом. Потому что он знает спорт изнутри, а знать спорт изнутри может только тот, кто сам был спортсменом. Если же ты прав и Феола никогда не занимался спортом, значит, успех бразильских футболистов – это не его успех, значит, Феола ничего команде не дал...

Я вовсе не убежден в том, что после этой тирады мой друг капитулировал бы. Зато я убежден в том, что переубедить меня не сможет ни он, ни сам Феола.

В общем, помните, как в учебнике по логике: «Не все люди – мужчины, но все мужчины– люди». Так и здесь: «Не все бывшие спортсмены – тренеры, но все тренеры – бывшие спортсмены».

По всей вероятности, я поступил опрометчиво, начав разговор о том, кто может стать тренером, раньше, чем ответил на немаловажный вопрос: «Что такое тренер?» Не улыбайтесь: вопрос этот не так наивен, как кажется, и ответить на него совсем нелегко.

Перед тем как начать эту статью, я обложился грудой словарей. Из каждого я выписал значение слова «тренер».

«Руководитель тренировки, воспитывающий и подготавливающий спортсменов к соревнованиям и установлению рекордов» («Энциклопедический словарь»). «Тот, кто руководит чьей-либо тренировкой; спортсмен – специалист по тренировке» («Словарь русского языка» в четырех томах). «Специалист в каком-либо виде спорта, руководящий тренировкой спортсменов» («Словарь иностранных слов»). «Специалист по тренировке кого-нибудь» («Словарь русского языка», составленный С. Ожеговым). «Человек, профессионально занимающийся тренировкой кого-нибудь (спортсмена, приручаемого животного)» («Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Ушакова).

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.