Зимуют пароходы. На припеке

Зажглось каюты толстое стекло.  

Чудовищна, как броненосец в доке,-

Россия отдыхает тяжело.

А над Невой – посольства полумира.

Адмиралтейство, солнце, тишина.

И государства жесткая порфира,  

Как власяница грубая, бедна.

Это стихотворение посвящено Николаю Гумилеву. Судьбоносная встреча с ним Мандельштама произойдет в 1910 году. Пока же он трудно приживался среди одноклассников в Тенишевском училище, получив у них ироническое прозвище «Гордая лама». В отличие от В.Набокова, окончившего Тенишевку несколькими годами позже, Мандельштам не был отличным спортсменом, у него не было коллекции бабочек и не было своего домашнего рая. Но, что еще важнее, свое одиночество в среде соучеников Мандельштаму, в отличие от аристократа Набокова, приходилось воспринимать не с нарочитой гордостью, а с уже привычной обреченностью. Выход открывался в поэтическом творчестве.

Биография поэта – его стихи. Мандельштамом они завладели еще в дошкольном возрасте. Но к азам поэзии его приобщил молодой Владимир Гиппиус, преподававший в училище русскую литературу, выходец из того же старинного немецкого рода, что и известная поэтесса серебряного века Зинаида Гиппиус.

А вот недолгим, но бурным увлечением политикой Мандельштам обязан однокласснику Борису Синани, с которым сблизился осенью 1906 года и которого в числе очень немногих людей полюбил безоговорочно, всей душой. Синани происходил из семьи «народников» и ввел нового друга в круг эсеров. Вместе с ним Мандельштам вступил в эсеровскую молодежную организацию и даже, как он напишет в позднейшей биографической справке,  «занимался пропагандою на массовках».

Увлечение революционной романтикой сказалось на учебе. Преподаватели неоднократно отмечали, что Синани и Мандельштам пропускают уроки, опаздывают, плохо готовятся к занятиям. И все же в мае 1907-го юный поэт получил аттестат об окончании училища, и осенью они с Синани совершили поездку в финляндскую Райволу, где пытались записаться в эсеровскую боевую организацию. Их не приняли по малолетству, однако в полицейском отчете появилось указание, что О.Мандельштам «был замечен в сношении с лицом, наблюдавшимся по военной боевой организации».

Обеспокоенные радикальным умонастроением сына, родители той же осенью отправили его учиться в Париж – в Сорбонну, один из старейших университетов Европы, на факультет словесности. Здесь постепенно политику в мировосприятии юноши окончательно оттесняет поэзия. Ей он посвятит себя без остатка. Ей, по сути, принесет в жертву свою недолгую жизнь.

Осип снимал комнату в Латинском квартале. На террасах бесчисленных кафе открыто целовались влюбленные, по бульвару Сен-Мишель шатались компании горланивших во все горло студентов, мужчины в котелках вели под руку дам в шляпах с огромными перьями... Все было ново, празднично, будоражаще. Он впитывал окружавшую его со всех сторон художественную культуру, как губка, вдохновлялся ею. С  упоением декламировал «Грядущих гуннов» Брюсова и лирические строфы Верлена, даже написал на их тему свою вариацию. Был потрясен «Танцем Саломеи» на симфоническом концерте из произведений Рихарда Штрауса под управлением самого композитора и немедленно откликнулся собственным стихотворением о Саломее. В его письмах парижского периода мелькают имена Льва Толстого, Гауптмана, Розанова, Сологуба, Верлена, Гамсуна.

В мае 1908 года Осип Мандельштам вернулся из Парижа домой,  с твердым намерением поступить в Петербургский университет. Остановила квота на иудеев в высших столичных учебных заведениях. И поездки на учебу за границу продолжились. В промежутках между ними юноша наезжал в Петербург и посещал лекции по стихосложению на знаменитой «башне» Вяч.Иванова. Тогда же произошла его первая встреча с Николаем Гумилевым, который увидел в нем большие задатки.

В 1910 году от скоротечной чахотки скончался  близкий друг и наставник молодого Мандельштама Борис Синани. На долгие годы его место занял тридцатилетний учитель математики, секретарь петербургского религиозно-философского общества, близкий чете Мережковских, человек кристальной чистоты и доброты Сергей Каблуков.

К 1911 году семья начала неотвратимо разоряться, и дальнейшее обучение в Европе сделалось невозможным. Мандельштам сдал экзамены и поступил на романо-германское отделение историко-филологического факультета Петербургского университета. Но учился с перерывами, достаточно безалаберно, так курса не окончил. Зато стал в этот невероятно насыщенный в духовном плане период его жизни профессиональным поэтом, обратившим на себя внимание мэтров Серебряного века. Он свел дружбу с Гумилевым и Ахматовой, его стихи печатались в журналах «Аполлон», «Гиперборей», «Новый Сатирикон» и других.  

В 1912 году Мандельштам познакомился с Блоком и к концу года вступил в группу акмеистов. В те годы он переживал страстное увлечение поэзией Блока. Но Блок принял младшего собрата достаточно прохладно, он долго казался ему всего лишь эпигоном символизма, пусть даже и эпигоном «лучшего сорта» (как характеризовал его в письме к А.Белому). По-другому отнеслись к нему Ахматова с Гумилевым. Начинающей поэтессе Анне Андреевне Гумилевой (Ахматовой) Мандельштам был представлен 14 марта 1911 года на «башне» Вяч.Иванова. «Тогда он был худощавым мальчиком, с ландышем в петлице, с высоко закинутой головой, с пылающими глазами и с ресницами в пол щеки», - писала Ахматова. Буквально через пару месяцев Гумилев и Ахматова стали уже  ближайшими друзьями и литературными спутниками Мандельштама. После трагической гибели Гумилева – уже только  Ахматова.

«Мне часто приходилось присутствовать при разговорах Мандельштама с Ахматовой, - вспоминал ее второй муж Н.Пунин. - Это было блестящее собеседование, вызывавшее во мне восхищение и зависть; они могли говорить часами; может быть, даже не говорили ничего замечательного, но это была подлинно поэтическая игра в таких напряжениях, которые были мне совершенно недоступны». В глазах окружающих «холерик» Мандельштам и флегматичная Ахматова прекрасно дополняли друг друга. А вот с надменным и категоричным Гумилевым Мандельштам, по его собственному выражению,  боролся, «как Иаков с Богом». И все же в дореволюционный период Гумилев влиял на него в творческом плане сильнее всех остальных, и этих двух поэтов связывала «ничем не омраченная дружба» (Г.Иванов).

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.