Сегодня голов стало, пожалуй, меньше. Сегодня едва ли возможна победа одной команды над другой с разницей в два десятка шайб. Голы стали доставаться труднее. Шайбы, влетающие в ворота соперника, – цель игры, восклицательные знаки в летописи матча. Но если хоккей стал более сложным, напряженным, трудным, то неужели следует его поэтому считать менее интересным?

Напряженная борьба, схватка равных соперников – украшение спорта. И добиться успеха сегодня ничуть не легче, чем раньше. Скорее наоборот. Говорят о бесконечных успехах нашей сборной. Они есть, эти успехи, но... Надо ли напоминать, что олимпийскими чемпионами мы не стали? Потерпели неудачу именно те асы, которые сокрушили канадских профессионалов. Те асы, которых вела наша легендарная первая тройка.

Стало быть, успех не гарантирован в хоккее никому. Хоккей не утратил ничуть в своем характере – норовистом, трудно управляемом. И сегодня в хоккее нельзя стать чемпионом навсегда. Только на год.

Хоккей, конечно же, меняется. Не может не меняться. И особенно разительные перемены происходят в последние годы, когда лицом к лицу сошлись две принципиально разные школы хоккея, столкнулись две концепции игры. В матчах ведущих мастеров НХЛ и советских спортсменов хоккеисты все эти годы не только боролись за победу, но и учились друг у друга, перенимая, осваивая то, что казалось им полезным и перспективным. Я разговаривал на эту тему с крупнейшим нашим знатоком хоккея Аркадием Ивановичем Чернышевым, и он заметил, что в противоборстве двух школ «рождается новый хоккей, заимствующий разные черты игры, отличающие как хоккей привычный нам, европейцам, так и хоккей заокеанский. Он вбирает в себя тактическую многокрасочность, комбинационность, сложность нашего хоккея и жесткость, напор, азарт, скорострельность хоккея канадского. И тот, кто быстрее и глубже постигнет закономерности этого своеобразного гибрида, кто раньше и успешнее освоит его на практике, тот и станет чаще побеждать в международных матчах».

Когда же я спросил Чернышева, как меняется внешний рисунок игры, он ответил, что игра стала более сложной, хоккеисты теперь действуют тоньше, хитрее, чем десять лет назад. Наши ведущие команды (как и сборная СССР на международной арене) прежде заметно превосходили соперников и в скорости передвижения хоккеистов и в их выносливости. Но сегодня все главные претенденты на медали тренируются так же, как и мы, все освоили «секреты» физической подготовки. Теперь команды Чехословакии или, скажем, Швеции не уступают нашим мастерам в скорости, в умении поддерживать высокий темп до последней минуты матча. Скорости хоккея растут, и потому победа приходит только к тому, кто умеет играть тактически более разнообразно – против одного соперника не так, как против другого.

Подводя итоги сказанному специалистами о сегодняшнем хоккее, замечу, что в их размышлениях – ответ на вопрос, в каком направлении меняется популярнейшая игра. И в этих же наблюдениях – опровержение всех сомнений скептиков.

Мы с удовольствием, но и с печалью вспоминаем, «какими мы были». Вспоминаем охотно и часто ушедшее, былое, то время, «когда деревья были большими», и в этих воспоминаниях дни нашей молодости кажутся чаще всего необыкновенно радостными, светлыми, насыщенными яркими красками и по-особому привлекательными. Тем большего уважения заслуживают знаменитые люди, достигшие в свое время громких побед и у кого тем не менее достает сегодня сил трезво воспринимать успехи тех, кто сменил их, кто занял их место, придя в большой спорт «на новенького», как говаривали когда-то мальчишки нашего двора.

Анатолий Владимирович Тарасов, авторитетнейший специалист, тренер, которого американская и канадская печать называет «отцом советского хоккея», человек, влюбленный в свое дело и в тех, кто вместе с ним, рядом с ним служил этому делу, писал минувшим летом в «Советском спорте», повторяя едва ли не дословно рассуждения его давнего друга и единомышленника Чернышева: «Было время, когда мы опережали главных соперников лишь в отдельных компонентах и все же добивались успеха. Так, нашим исконным преимуществом был высокоразвитый атлетизм, что позволяло добиваться превосходства и в сумме скоростного маневра и в игровой выносливости. На этом основывались и командные тактические построения». В ту пору у нас не было, по мнению Тарасова, – и об этом он прямо писал в книге «Хоккей грядущего», – «звезд» такого масштаба, как в НХЛ. Автор книги признавал: «Канадские профессионалы в игре один на один наверняка переиграют наших лучших мастеров». Сегодня же, считает Анатолий Владимирович, наша сборная в дни «Кубка Канады-81» опережала канадцев «даже по количеству выдающихся игроков, хотя у канадцев, по сути дела, весь состав был из «звезд», «звезд» по крайней мере по североамериканским понятиям».

Так нет ли в этих словах маститого тренера ответа еще на одно утверждение скептиков, жалующихся, что в нашем хоккее не стало «звезд»? Мне кажется, что Тарасов имеет право на любые сопоставления – в конце концов в его, Тарасова, команде играли Александр Альметов и Эдуард Иванов, Вениамин Александров и Анатолий Фирсов, Владислав Третьяк и Валерий Харламов – хоккеисты, которых мы с гордостью именовали выдающимися.

Зряшная это затея – сравнивать хоккейных асов прошлого и настоящего. И, право же, нет никаких оснований жаловаться, что нет сегодня великих. Есть они, есть. Только имена у них другие, не столь пока громкие в силу одной только причины – молоды они слишком и лишь оттого не стали еще «семикратными» и «десятикратными». Да и игра их непохожа на ту, что воодушевляла трибуны и телезрителей полтора десятка лет назад. Но "интересная эта игра. Сложная. Умная. Более жесткая, силовая, более плотная, чем прежде.

Есть «звезды», есть, но их величина создана и измеряется их временем.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.