Четверть века тому назад из орловской деревни Алексеевки на Украину, в Приднепровье, направилась группа крестьян с котомками за плечами. Среди них был ныне здравствующий овощевод колхоза «Путь Ленина» Афанасий Азарович Смирнов - завзятый опытник, с которым вели переписку, а иногда и советовались московские ученые.

Алексеевские ходоки устремились в те места, где с давних времен возделывалось исполинское растение с широкими атласными листьями и крупными початками, наполненными зерном цвета слоновой кости.

Несколько дней пробыли ходоки в степях Екатеринославской губернии. Домой они привезли столько кукурузы, сколько каждый смог донести до железнодорожной станции.

И хотя Афанасий Азарович, или, как теперь его называют, дед Афоня, уже давно переключился «на огурцы и помидоры», для старика нет более приятной беседы, чем разговор о кукурузе. Впрочем, он называет ее ласкательно «кукурузка».

Афанасий Азарович решительно не согласен с теми, кто считает, что кукуруза для центрально - черноземной полосы - культура новая, неведомая.

- Да помилуйте, какая она новая! Тебя, Сашук, - обращается дед Афоня к рослому парню в комбинезоне, - еще на свете не было, когда мы в двадцатых годах ее сеяли и на огородах и в поле. К концу лета кукурузка поднималась зеленой стеной, словно лес... С десятины брали сам - четыреста. Помогла нам кукурузка после засухи поправить дела, выручила из беды. Мы ее обменивали на другое зерно. За один мешок два мешка овса получали! - Дед Афоня прищурил свои добрые глаза и неожиданно заключил: - Да вот и Маяковский тоже кукурузку ценил!

- А Маяковский при чем тут? - перебил тракторист деда Афоню.

- Как при чем? В те годы редко у кого была лошадь, а у многих было только по «четверти лошади». Трактор всем снился. Но где его достать? Запомнились мне слова Маяковского: «Взрастишь кукурузу в засушливой зоне - и можешь мечтать о новом фордзоне».

Дед обвел взглядом окружившую его молодежь и, убедившись, что ребята внимательно слушают, продолжал:

- В разных местностях ее по - разному называют, кукурузку - то: на юге Украины - папушей, на Тереке - царевной или святой пшеницей, а в нашем Орловском крае - пшенкой. Сладка она на вкус. Пшенку как третье блюдо к столу подавали - одно объедение! В тот год женщины научились из кукурузной муки хлеб печь. Воздушный такой, ароматный! На следующую весну не пять дворов, а вся Алексеевка сеяла кукурузу. Кто с ней хоть немного «повозился», с урожаем был. А на третий год она из - за короткого лета полностью не вызрела. Солнце ведь в нашей местности не так греет, как на юге. Зато света и влаги у нас поболе будет. Про силос мы тогда, конечно, не знали, потому что в академии не учились, своих агрономов не имели. - И старик пристально посмотрел на коренастого Льва Емелья - новича Ходановича, питомца Тимирязевки.

Не случайно Афанасий Азарович заговорил о силосе и об академии, которую недавно кончил колхозный агроном. Льву Ходановичу, как и многим другим выпускникам сельскохозяйственных вузов, отдельные преподаватели внушали, что кукуруза представляет ценность лишь тогда, когда полностью вызревает и дает сухое зерно. Поэтому молодые специалисты придерживались крайних точек зрения: можно от кукурузы получить сочную зелень и ни грамма зерна или вырастить сухое, спелое зерно, но вместо сочных стеблей получить палки. Для них середины не существовало.

Ходанович был большим поклонником кукурузы, но к использованию этой ценной культуры подходил однобоко: он задался целью во что бы то ни стало получить сухое зерно. В этом вопросе молодой агроном разошелся с дедом Афоней, который совершенно правильно считал, что разумнее всего основную массу кукурузы (за исключением семенного участка) убрать при «молочном зерне». Афанасий Азарович доказывал, что если кукурузка перестоит, тогда пропадает богатая зеленая масса, состоящая из стеблей и листьев. Сам он, будучи еще единоличником, не принимал в расчет зеленую массу, из которой можно приготовить отменный корм, но теперь слышал, что не где - нибудь за тридевять земель, а в Хомутовском совхозе с иной меркой подошли к кукурузе. Засилосовали ее раздельно: стебли и листья свалили в одну яму, а початки, достигшие молочно - восковой спелости, - в другую.

- К чему такое деление? - пожал плечами Ходанович. - Кукуруза - это вызревшее, сухое зерно.

... Кукуруза простояла на поле до глубокой осени; ее стебли огрубели, превратились в палки, листья опали.

- Пусть еще малость постоит, пусть зерно наберет полную силу! Кукуруза ведь не рожь, не овес - не осыплется.

В прошлом году кукуруза действительно не осыпалась, но в початках зияли пустые гнезда: зерно выклевали грачи. Для прожорливой птицы во - время не убранная кукуруза была лакомством. Обломанные в ненастную погоду початки покрылись грибком.

Ходанович обиделся, когда на одном из совещаний в райкоме комсомола кто - то из ораторов назвал его «зерновиком - крепостником».

- Я отметаю такое прозвище! - с возмущением произнес агроном.

- А кто лишил кукурузу свободы? Кто поставил уборку урожая в зависимость от определенной стадии созревания?

Вопрос этот был задан, и надо было на него ответить. Однако Ходанович не решился сразу признать свою ошибку. Ему было невдомек, почему его, искреннего друга кукурузного растения, вдруг причислили к «крепостникам».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.