Зигзаг неудачи

Игорь Дьяков| опубликовано в номере №1415, май 1986
  • В закладки
  • Вставить в блог

Продолжаем читательскую дискуссию «Отступить или одолеть»?

Не сразу узнал я его голос — мы не виделись уже лет пять. Сергей говорил возбужденно, немного натянуто и, как мне показалось, посмеиваясь. И впрямь его приглашение в «ночное», на станцию ближайшего пригорода, выглядело довольно странно. Но я поехал...

С Сергеем Светашовым мы учились в одном классе. Долговязый, стеснительный, он не любил пустых разговоров и избегал всякой парадности — даже на выпускной вечер пришел после того, как закончились торжественные речи. Увлечений у него было много: лучший в классе физик, математик, победитель районных олимпиад по литературе, гитарист, резчик по дереву... Однажды, было это в классе восьмом, Сергей построил на плотине действующую модель мельницы. Посмотреть на нее приходиди чуть ли не все жители нашего городка. Цокали языком, пророчили юному изобретателю большое будущее.

Казалось, так оно и будет. В институт Сергей поступил легко, и в учебе ему сопутствовала удача: курсовые, как по спирали, следовали одна за другой и логически завершились дипломом. Защита дипломного проекта прошла «на ура». И вот Светашов, душа студенческой компании и отрада преподавателей, получает распределение в один из отраслевых НИИ. Тут-то мы и потеряли друг друга из виду.

...Сергей встретил меня неподалеку от платформы. Время было позднее, и редкие пассажиры поспешили к автобусу. В первый момент я остолбенел, увидев знакомую сутуловатую фигуру в длиннополом тулупе.

— Боец вневедомственной охраны Сергей Николаевич Светашов! — слегка куражась, представился он и неумело приложил рукавицу к шапке.

Мы пошли по направлению к небольшому домику из силикатного кирпича, крытому толем, с единственным светящимся окошком. Сергей все время проваливался в снег — он хотел идти рядом, а тропинка была узкой.

Когда он открывал дверь, откидывая ржавый крючок, было заметно, как дрожали его руки, — волнуется. Видимо, в эту встречу Светашов хотел «объявиться» в своем новом качестве.

— Прошу в мой кабинет задумчивости, — все еще ерничая, сказал Сергей.

Я огляделся. На стене, над большим квадратным столом, красовались портреты Пола Маккартни, Маркеса и Рабле. Чуть ниже, приклеенные прямо на обои, рядком висели три свидетельства об изобретениях. И совсем уж уютным делала это казенное помещение стоявшая на столе фотография улыбающегося малыша — Вовчик Светашов. «Наследник моих идей», — посмеиваясь, сказал Сергей, не без труда снимая свой тулуп.

Быстро, словно у него было мало времени, Света-шов рассказал, как возникло у него решение, по его словам, «уйти в тину». Он перебрал множество вариантов. Собирался уехать на Крайний Север, но не хватило решимости. Для перехода в таксисты или носильщики, как оказалось, требуется большая оборотистость. Энергии-то у Светашова хватило бы, но, как он выразился, не захотелось «мараться».

— На работе приняли как родного, — вспоминал Сергей о своих первых днях в НИИ. — Я прямо-таки сиял и визжал от радости. Знаешь этот визг молодого специалиста, когда после стипендии зарплата в 120 рэ кажется золотой россыпью? Сразу отказался от помощи родителей, дух самостоятельности — вещь упоительная...

После того, как Светашов получил первое свидетельство из ныне висящих на стене, его похлопали по плечу, а внедрение идеи отложили в долгий ящик. Второе пошло в компанию к первому. Честолюбие Светашова было уязвлено.

— Я терпеливо все чего-то ждал, — с горечью в голосе рассказывал Сергей. — Месяцы складывались в годы. Годы заполнялись постылой, одуряющей отсидкой на так называемом рабочем месте. Ходил по кабинетам, где научные работники гоняли чаи, решали кроссворды...

Светашов чаи не гонял. Понимал, что это обессилит, обезволит, заставит смириться с ничегонеделанием.

— Сгруппировался и добил третье. — Сергей задержался взглядом на стене, где висели свидетельства. Было видно, что за этими голубенькими бумажками с белыми полями для него скрывается что-то весьма существенное. — По предварительным подсчетам, — продолжал он, — эффект от внедрения ожидался приличным. И тут меня вызвал шеф и мягко так, с хохоточком, предложил себя в соавторы. Как быть? — Сергей помрачнел, будто заново переживал ту печальную для него ситуацию. — Отказаться — значит, уходить из института, ведь не таких, как я, наш шеф обламывал. А при согласии открывалась перспектива не только для меня, но и для дела. Кое-что мне удалось тогда выторговать...

«Выторгованными» оказались дни надомной работы. Светашов предложил график присутствия и систему отчетности. И, казалось бы, все от этого только выигрывали. Сослуживцы носили его на руках. Все стало яснее и четче: цели, задачи, результат. Однако скоро шеф затосковал по полному составу сотрудников. В общем, все вернулось на круги своя, как только изобретение Светашова в соавторстве с его начальником было должным образом зафиксировано. Из талантливого, инициативного специалиста Сергей вдруг превратился в безответственного «бунтаря», который только «разлагает» коллектив.

— Шеф был дока по части демагогии и налаживания всяческих связей. — Светашов грустно улыбнулся. — Мог добыть все, от стула до дачного участка. За это, наверно, и держали...

Сергей включил кипятильник, погрузив его в жестяной кувшин. Только тут я обратил внимание на глубокие залысины, появившиеся у моего приятеля, а еще я заметил, как постоянно щурились и слезились его голубые глаза, — так бывает у людей, которые много читают по ночам. Именно за чтением Светашов и коротал дежурство — у двери несколько самодельных полок с книгами, из некоторых торчат закладки.

Сергей разливал чай в большие керамические чашки и продолжал свою историю. Конфликт с шефом обострялся, «гайки» закручивались. Как-то Светашов сказал своему «соавтору», что куда лучше премировать ученых не деньгами, а свободным временем. Ведь щедры же на него, когда это связано с работой на овощебазе, дежурствами в ДНД. Начальник взорвался. Вспылил и Сергей — подал заявление об уходе. И ушел. На завод токарем, а вскоре поступил в заочную аспирантуру.

Диссертация продвигалась с трудом, требовались все новые и новые усилия. И однажды после сдачи очередного кандидатского экзамена Светашов не вернулся на завод — разом все оборвалось.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Не убить Моцарта

Творческая педагогика

Эстетика целесообразности

В Уренгой они вылетели по приглашению газонефтедобытчиков. Но ни к газу, ни к нефти, ни к методам и проблемам их добычи эти одиннадцать ребят отношения не имели. Проблемы у них были свои

Бумажный поток

Обещаний обрушивается из года в год на горняцкие ПТУ Кузбасса. Когда же дойдет дело до конкретной помощи?