Мишель и Александр агитировали в сухопутных частях, Жак Елин, блестяще владевший народным «арго», был любимцем французских матросов. Слишком заметному из - за его хромоты Вапельнику давались особые поручения. Редакционной работой был занят самый младший в коллегии, тихий юноша Изя Дубинский. Жанна была везде.

Она корректировала полосы французского «Коммуниста». Ее, стремительную и вдохновенную, встречали в ресторанах, кафе, кабачках, куда заходили по вечерам солдаты и матросы и где разговоры, начинаясь с пустяков, переходили на серьезные темы. Чаще всего это были окраинные кабачки, которые не удостаивали ОБОИМИ посещениями офицеры. Здесь, «а пестром фоне случайных гостей, не так выделялись старенькое пальто и широкополая шляпа Жанны.

Об этой шляпе сохранилась легенда. Утверждают, что несмотря на просьбы товарищей, находивших шляпу слишком заметной, Жанна ни за что не соглашалась сменить ее. «Скорей французские генералы расстанутся со своей головой, чем я со своей шляпой!» - будто бы восклицала она.

Такое удальство кажется нам мало вероятным. Опытный подпольный работник, вряд ли стала бы она рисковать общим делом из - за пустяков. Но в этой легенде правильно отражена какая - то частица характера Жанны, отблеск огня, пылавшего в этой немолодой уже женщине, чьи жизнерадостность и темперамент заражали всех, кто с ней соприкасался.

И что, в сущности, дала бы перемена шляпы?

Ведь оставалось лицо, не очень красивое, ничем как будто не замечательное, но такое, что прохожие на улице останавливались и долго глядели вслед. Куда скроешь лицо, которое уже перестало быть сочетанием черт красивых или некрасивых, а стало тем, чем и надлежит быть лицу человеческому, - отображением души во всей ее силе и красоте?

А сила этой души была велика и свежа, недаром текла в жилах Жанны кровь участника Парижской коммуны: отец ее дрался на парижских баррикадах. Эта сила не дала погибнуть семнадцатилетней девушке, приехавшей на чужбину искать работу. Упрямое желание не сдаваться заставляло по ночам гладильщицу готовиться к экзамену на звание учительницы. Жизнь была трудна, но всегда казалось, что лучшее будет завтра. Разве это невозможно? В сорок лет она верила в счастье. И все, помнящие Жанну и не знавшие ее настоящего возраста, утверждают теперь, что она была гораздо моложе.

Она умела находить слова самые нужные, самые доходчивые. И случалось, что люди, еще несколько дней назад чувствовавшие уверенность в своей правоте, тут же, в кафе, срывали с своей груди ордена и, топча их, кричали о позоре именоваться французом.

«Проклятая язва» большевизма проникала в армию, повергая в отчаянье высшее начальство. Семнадцать контрразведок были бессильны. Французское командование с горечью признавало, что большевики в короткий срок разложили армию, «которая побеждала под Верденом».

Уличенных в распространении листовок расстреливали на месте. Но это не спасало. Листовки ходили по рукам. И французские парни в военных мундирах жали руки русским рабочим. «Я больсевик», - говорили они, коверкая слова.

Уже к концу февраля на французских судах и в сухопутных частях были сформированы судовые и полковые комитеты, налажены «явки», организовано правильное снабжение литературой. Особенно крепки были связи «коллегии» с 176 - м и 152 - м полками и командами кораблей «Эрнест Реннау», «Жюстис» и «Жан Барт».

Начало марта (называют 7 - е число) намечено было сроком восстания. Сигналом к восстанию должны были служить кранные флаги, поднятые на французских кораблях.

Как мечтала Жанна об этих реющих в небе флагах! Это было бы знаком новой эры для Франции, для всего рабочего движения.

- Разве это невозможно? - спрашивала она. - Французы должны последовать примеру русских товарищей! Разве это невозможно?

2 марта было назначено совещание членов «коллегии» с французскими представителями для разрешения важнейших организационных вопросов.

В ночь на 2 марта «иностранную коллегию» арестовали.

Жанну захватили на квартире. Ее вместе с приехавшим из Москвы новым работником «коллегии» «Сербом», вместе с квартирохозяйкой Лейфман, ее тремя дочерьми и случайно зашедшим в гости Лазарем Швецом погнали вверх по Пушкинской к Екатерининской площади, к зданию контрразведки. Зачем понадобилась кровь ни к чему непричастных людей, трудно сказать. Возможно, для отвода глаз.

В контрразведке Жанна встретилась с Винницким, Штиливкером, Жаком Единым и девушкой Марией Лиман, вошедшей в предание как невеста Жака. Их арестовали в кафе «Скведер», там было назначено совещание. Все подробности этого ареста свидетельствуют о том, что власти были осведомлены достаточно хорошо.

Первым вызвали на допрос Жака. Его допрашивали так, что старуха Лейфман упала в обморок. Недаром Ася, сестра Елина, не узнала потом в морге своего любимого брата, их красивого «Мая», как звали его в семье.

Он был широкоплечий и сильный и не раз говорил, что если попадется в лапы этих дьяволов, последнюю пулю оставит себе. Но при нем не оказалось оружия.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.