...имя француженки, тов. Жанны Лябурб... стало известно всему французскому пролетариату и стало лозунгом борьбы, стало тем именем, вокруг которого все французские рабочие... объединились для выступления против международного империализма. В. И. Ленин

Только двадцать восемь дней в феврале, и если даже считать днем приезда Жанны первое число, - всего двадцать восемь дней пробыла она в Одессе. Но эти дни были так насыщены и напряженны, так нарастали события в том удивительном году, что под их напором изменялись обычные календарные и арифметические расчеты. И февраль в Одессе 1919 года из самого короткого месяца превращался в горячий сгусток времени, становился эпохой.

Мы не располагаем сведениями о том, каким образом командированная ЦК большевичка Жанна Лябурб сумела пробраться в оккупированный французами город. Важно, что это ей удалось. Да и кто лучше нее, опытной подпольщицы, умелого проводника «политических» через границу, мог совершить этот опасный путь, требующий отваги, находчивости, хладнокровия и уменья рисковать?

Она приехала в начале февраля, и Одесса явились ей, чуть тронутая весной, измученная голодом, убийствами, кутежами, нищая красавица в шелковых отрепьях. Быт поражал контрастами. На Дерибасовской можно было слышать странные диалоги. «У него и одного нет...» - презрительно говорил про кого - то жирный субъект. Это означало: «До чего ж он ничтожен! У него нет и одного миллиона». Спекулянты кишели в городе. Толсты они были не только естественной толщиной: ленты бумажных денег опоясывали их, как набрюшники.

Умирали от истощения дети. Безработные пухли с голоду. Газеты сообщали о «случае» в Публичной библиотеке - некто, отбросив в сторону книги, пронзительно закричал: «Я хочу есть!» На последней газетной полосе, вслед за объявлениями ограбленных, умоляющих вора вернуть документы по известному ему адресу, жирными буквами печатались рекламы бесчисленных ресторанов, кафе, кабачков. Одних только платных клубов в Одессе было сто десять. 110 игорных клубов и 17 контрразведок!

Агенты французских контрразведок убивали, предварительно ограбив, лиц, подозрительных в политическом отношении. Налетчики грабили и убивали прочих граждан; «подозрительных» налетчики иногда щадили. Убийства и грабежи стали в городе привычными явлениями. «Налеты - единственная прочная и неизменная особенность нашей жизни», - грустно острил фельетонист в «Одесских новостях».

Статистика морга бесстрастно сообщала, что за последнее время число убийств выросло с прежних 3 до 33 в месяц. Непомерно вздувались цены. По городу ползли слухи о кровавых погромах в Херсоне и Николаеве.

Такова была «мирная жизнь», созданная теми, кто провозглашал себя хранителями спокойствия и порядка в чужой стране.

Их первые суда пришли в Одессу в декабре 1918 года. 4 декабря встали на якорь в одесском рейде французские военные корабли «Жюстис», «Жюль Мишле», «Мирабо». Командир «Мирабо» принял начальство над союзной эскадрой в одесском порту.

В тот же день был проведен торжественный парад. Загорелые моряки шагали по улицам чужого города, возбуждая восторг нарядной публики. «Смотрите, какие молодцы!» - говорили в толпе. Под этим подразумевалось: «Вот кто сумеет охранить нас от большевиков. Это вам не петлюровцы».

Матросы шагали, складные, крепкие парни. Их широкие ладони были покрыты мозолями. Если приглядеться, форма французов не отличались свежестью, в глазах просвечивала усталость. За плечами каждого стояли война, муштра, издевательства начальства. Матросы тосковали по родине. Одесса была для них только досадной задержкой по дороге домой. Что знали они о своей роли в этой стране?

Начальство внушало им, что большевики! - варвары и государственные преступники. Что знали французские моряки о большевиках?

Французы, рабочие люди, французы, ее братья по крови, - душители революции! При мысли об этом Жанна бледнела от стыда и гнева. Могла ли она оставаться в Москве? Где ее место, как не здесь, рядом со смельчаками, которые пытаются раскрыть эти слепые глаза, проникнуть словам в глухие уши? Умереть или объяснить им, погибнуть, но заставить понять, какая позорная роль навязана французскому солдату в России. Зачем вы здесь, французские солдаты и матросы? Товарищи, что делаете вы здесь?

Друзья перед отъездом умоляли ее: будь осторожнее. Хорошо, она постарается соблюдать осторожность. Но ведь умирают только один раз...

... Двойной жизнью живет Одесса... Одна - наверху, на широких, белых улицах, где бродят патрули французов, поляков, греков и сенегальцев, где стоят понурые люди у дверей тощих магазинов, где торгуют валютой и разносят сплетни. О другой жизни знают немногие, она скрыта глубоко. Подполье Одессы - подполье в буквальном смысле этого слова.

В шести километрах от города находится селение Куяльник, славящееся своей лечебной водой. В одном из куяльницких домиков есть замаскированный ход, ведущий в подземелье, старые каменоломни. Вся Одесса построена на таких катакомбах.

Существует еще другой ход в подземелье, через овраг, невдалеке от кирпичного завода. Туда приходится спускаться вниз головой, пробираться ползком по мокрым, глинистым переходам, спугивая ящериц и змей. Путаница ходов и лабиринтов привалит, наконец, в довольно обширное подземное помещение, где стоит большая печатная Мишина типа «Мариноки». О близости этого помещения возвещает удушливый запах карбида, которым освещается типография.

Работать здесь приходилось по 12 - 15 часов в холоде и сырости, в воздухе, пропитанном удушающей вонью карбида, под угрозой постоянного обвала. В таких нечеловеческих условиях печатались «Коммунист» - подпольный орган областного комитета партии, французская газета «Le communiste» и пламенные листовки, обращенные к сознанию и совести иностранных солдат и матросов.

«Le communiste» редактировала «иностранная коллегия». Под этим академически бесстрастным названием вошла в историю революционного движения группа смельчаков, во главе которой встала по приезде в Одессу Жанна Лябурб.

Их было шесть, шесть коммунистов, руководимых областным, комитетом партии, одна француженка и пять бывших политэмигрантов, отлично владевших французским языком. Их называли короткими именами, фамилии подпольщиков были подчас неизвестны даже тем, кто работал с «ими бок о бок. Не Штиливкера, не Едина, не Винницкого и не буро знали товарищи: они знали Мишеля, Жака, Александра. И знали Жанну.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.