— Да чего с него спрашивать! Серый дурень, городской колхозан, село неумытое.

— Простите, Настя какого мнения о своем отце?

— Не знаю, не спрашивала я ее. Так ведь не без глаз она, видит это сокровище. Я и так скрипя сердцем соглашаюсь на их свидания...

— А чем же вам так не нравятся их встречи?

— А тем, что незачем это! Не хочу, чтобы девчонка выросла небесной козой. Скрипя сердцем дозволяю...

Она так и говорила – «скрипя сердцем». Она правильно говорила – я слышал пронзительный душераздирающий скрип этого ожесточенного сердца. Оно не было смазано ни одним добрым чувством.

— А где сейчас Настя?

— На танцы убежала. У них это быстро, с понтом под зонтом, и помчались на танцульки. А зачем она вам?

— Хотел познакомиться, поговорить, спросить...

— О чем?

— О многом. Например, жалко ей Коростылева?

— А я вам за нее отвечу – ей жалко. Так себе и пометьте, где это нужно. Очень жалко. Вообще всех жалко. А себя – особенно.

Перегородив дорогу между домами Кольяныча и учительницы Нади Воронцовой, стоял «Запорожец» На крышу маленькой трескучей машинки облокотился высокий красивый парень в спортивном костюме с яркими эмблемами «Адидас». Уперев руки в боки, с ним разговаривала Надина мать. Пока я ставил на обочину автомобиль и вылезал из кабины, не было слышно из-за шума мотора их голосов, но я видел, что говорит она с парнем сердито, а потом весело смеется. Я направился к ним, но парень в это время махнул рукой, распахнул дверцу, лихо нырнул в тесное гнездо за рулем, «Запорожец» пулеметно-резко затрещал и помчался вниз по скату дороги

— Чего сердитесь, Евдокия Романовна? – спросил я Дусю. Она утерла лицо кончиком платка, сказала с досадой и злостью:

— Ну и люди стали – ни стыда, ни совести! Сраму не знают. Ведь сказано было сто раз: «Не ходи ты к нам, не хочет тебя Надя видеть». А все прется, ничем его не проймешь! Слов людских не понимает, ржет. как жеребец, и все тут...

— А кто это, Евдокия Романовна?

— Да ну его! Говорить о нем неохота. Петька Есаков, дармоед и пустопляс! Второй год ходит за Надей. Она его на порог пускать не хочет, а он все надоедничает: «Будешь все равно моей женой».

Я заметил осторожно:

— Парень-то он красивый, видный...

— А что толку? Пустобрех, бездельник. Срамота, а не мужик, – и от досады она сплюнула. – Это ведь надо, молодой парень к Клавке Салтыковой на ночную смену работать ходит! Нахлебник!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• 14
• …
• 33
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.