Заповедные места

Впереди на дороге стояла, подняв руку, старушка в широкой, похожей на колокол шубе - малице.

- Сынок, - обратилась она к шоферу, - подвези меня до Морошкиной деревни. Заплачу я.

- Садитесь, мамаша, - разрешил Федор Никанорович.

Старушка проворно протиснулась в дверцу и, шелестя обшитой лентами малицей, села между аспирантом и мной.

- В тесноте - не в обиде, говорят добрые люди, - заворковала она. - Теплее будет.

Она была маленькая, как перепелка, и быстроглазая.

Машина, ныряя в ямы, с сердитым рычанием карабкалась в гору. С вершины горы мы увидели Печору, по - осеннему хмурую и полноводную. Шла шуга - серые льдинки, вестники ледостава. Буксирный катер, весь обросший сосульками, тащил на зимовку в затон пустой дебаркадер.

Справа расстилалась холмистая тундра. Кое - где росли карликовые березы. Они еще не стряхнули последних листьев.

- Обратите внимание, - сказал аспирант, с мальчишеским интересом разглядывавший все вокруг, - здесь уже нет никаких деревьев, кроме этих крохотных берез. Поразительная живучесть!

- А это, милый человек, потому, что у березы нрав особый. Характер, - лукаво проговорила старушка.

- Характер? - Он за ее спиной подмигнул мне: «Забавная, мол, попалась бабка». - Какой же?

- А вот ты послушай... Давно ли дело было, не сказывали мне. Заспорили между собой четыре дерева: дуб, тополь, сосна и береза. Кто, значит, из них самый сильный. Тополь ростом своим выхваляется да статью. «Я, - говорит, - прям и высок, и силы во мне не меньше, чем росту!» Дуб - то все кудрями потряхивает, крутыми боками поваживает: «Я, мол, первый среди вас богатырь. Я и ветру не кланяюсь!» А сосна распушила иголочки: «Я всех сильнее, никого не боюсь: колючая! Я и зимой в одежке, не то что вы - голышом...» А березонька белоногая рядом стояла да ничего не сказала: скромная была...

Старушка искоса обвела нас глазами: слушаем ли? И продолжала:

- Тут побились они об заклад: кто дальше прошагать сумеет? Сторону выбирают, в какую идти им. Бросил тополь листок - пятачок - лег листок северной стороной. Бросил дуб свой лист резной - полетел лист к северу. Сосна иголку - двойняшку кинула - тоже на север вышло. А березка бросать не стала. «Для меня, - говорит, - все стороны одинаковы. Так и быть, пойду на север».

Идут. Мимо быстрины речной да мимо гор. Проведал про то Север - батюшка, рассердился. Посылает на них тучу тяжелую со громами да молниями. Почали их тут сечь мокрые дожди. Облетели с дуба кудри его молодецкие, обломались ветки богатырские. «Не могу, - говорит, - дале идти. Помирать буду: простыл».

Пошли они дальше втроем. Насылает на них Север - батюшка лютые ветры - сиверки. Охнуть не успел тополь - молодец: разломился, упал наземь - и ветки врозь. «Прощайте, - говорит, - сестрицы! Кончаюсь».

Идут они вдвоем. Пришли к Печоре - реке да к Печорской губе с пригубьями. Насылает на них Север - батюшка злую вьюгу - падеру. Поднялась вокруг метелица. Задрожали на сосне все иголочки. «Хоть и в шубе я, - говорит, - а, видать, околею». Полегла она на снег и спрашивает березку при последнем воздыхании: «А как ты, сестрица?»

Березонька белоногая отвечает ей: «Ничего, держусь. Север - тоже земля русская. А где русская земля, там и мне, березке, стоять положено».

Вот и стоит по сей день - сдвинь попробуй!

Старушка замолчала. И тут только я заметил, что аспирант, примостив на коленях блокнот, торопливо писал. Заметила это и бабуся, удивленно подняла брови: