Перевод с немецкого Льва Дымова

Тридцать часов подряд детектив размышлял, глядя то на банкноту на стене, то на свое лицо в зеркале. Штомпс сказал ему то, что нужно было сказать. Возможно, это даже соответствовало действительности. Все остальное – лишь впечатляющие жесты. Они были неотъемлемой частью его ремесла. Держался Штомпс прекрасно, болтуном его никак не назовешь.

Гермес вздохнул. Гангстеры хотят жить спокойно – ну, что ж, это их право. Однако начальник полиции пребывает в смятении. Ему нужно спасать свою шкуру. Вероятно, он способный человек. Он пробился наверх и достиг положения, которым дорожит.

Нет, я должен взять себя в руки, решил Петер Гермес. Я ведь отношусь к малым мира сего. Штомпс раздавит меня двумя пальцами, как вошь, Вегнер покончит со мной одним росчерком пера.

А Тэлле? Ему было двадцать лет или даже меньше. Почему этому парню пришлось умереть? И почему от руки полицейского? Возможно, этот полицейский зависит от Штомпса? Теперь Тэлле мертв. Глаза закона крепко зажмурены. Нет никого, кроме маленького детектива Петера Гермеса. Маленький детектив может принести пользу.

Он схватил телефонную трубку, несколько мгновений вслушивался в знакомое гудение, потом набрал номер «Фольксблатт». Попросив соединить его с архивариусом, сказал тому, что хотел бы получить все имеющиеся в редакции материалы о злоупотреблении полицией властью.

– Все материалы? – переспросил архивариус. – На это уйдет неделя.

– Мне нужно сегодня.

– У меня работа кончается через час.

В конце концов договорились, что Гермес придет завтра в первой половине дня.

Детектив сидел в старом кресле и думал о том, почему смерть Тэлле так его задела.

Парень был вором и сопротивлялся аресту. Вполне возможно, что полицейский почувствовал угрозу для себя. Полицейский такой же человек, как и все остальные, но в отличие от остальных имеет дело только с противниками. Вся его деятельность, от малейших нарушений до уголовного преступления, – это деятельность преследователя, а преследователей не любят. Преследователю нужны характер, сила, мужество, здоровая мораль.

Несколько недель назад в городском парке собралась молодежь. Юноши и девушки принесли с собой гробы и инсценировали похороны. На гробах было написано: «ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ПРАВО!», «ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ДЕМОКРАТИЯ!», «ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ!». Некоторые, подражая Христу, водрузили на плечи кресты, другие – надгробия с именами: Онезорг, Георг фон Раух, Мак-Лауд. Это были имена невиновных, убитых полицейскими.

Если посчитать, что Гермес относился к левым, то стоял он в этом крыле настолько справа, насколько это вообще было возможно.

Однако речь шла не только о жертвах политических стычек. В Вильмерсдорфе полицейский тяжело ранил выстрелом из пистолета человека, который грабил сигаретные автоматы. Пара блоков сигарет, которые не стоили и сотни марок...

А теперь полицейские и гангстеры сообща прикончили юношу. Дальше уже некуда, теперь не знаешь, где верх и где низ, где право и где неправо. Теперь полицейский стоит в тени и наблюдает, как гангстеры избивают детектива...

Черт возьми, мне ведь уже тридцать восемь лет, подумал Гермес. В двадцать два я завоевал олимпийское серебро. И будь я проклят, если не стою больше, чем Толстяк, Гонщик, Штомпс или Вегнер. Я от них не отстану, и если уж они меня прикончат, то им не удастся выставить меня преступником, как Тэлле.

Толстяк вышел из «Коринны» часа в два ночи, и, конечно, с ним был Гонщик. Они пошли по Кантштрассе в направлении станции «Зоологический сад»; на обоих были те же белые костюмы, что и два дня назад.

Гермес ехал за ними на машине, пока не убедился, что в такси они не сядут. Тогда он поставил машину и дальше шел пешком.

Он еще не знал, что будет делать. Знал только, что с каждым нужно расправиться поодиночке, и надеялся, что рано или поздно они разойдутся в разные стороны.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.