История старинного подмосковного села Большие Вяземы восходит ко временам Бориса Годунова. По преданию, здешние церковь и большой пруд были сооружены в конце XVI века. Неподалеку от Вязем - вотчины князей Голицыных. в двух километрах находилось Захарове - имение М. А. Ганнибал, бабушки А. С. Пушкина. В детстве поэт нередко гостил у своей бабки. Часто, особенно по праздникам, семейство Пушкиных отправлялось в соседние Вяземы к обедне. Возможно, здесь они встречали хозяйку поместья знаменитую Наталию Петровну Голицыну. Тогда это была уже пожилая женщина, очень некрасивая, умная и своевластная, с крутым нравом и сильным характером. Про нее рассказывали самые невероятные легенды. Поговаривали, что дедом ее был сам Петр I. Жизнь она прожила долгую. Бывала в Германии, Англии и Франции. До 1765 года почти безвыездно жила за границей. Вернувшись домой. 24-летняя девушка окунулась в светскую жизнь - балы, домашние спектакли. карусели. На одном из этих увеселений Наталия Петровна получила золотую медаль, вычеканенную в честь первого приза, выигранного ею на карусели своим «приятнейшим проворством».

Выйдя вскоре замуж, она вновь уехала во Францию, желая дать детям европейское образование. В Париже ее принимали в высшем свете, она была знакома с графом Сен-Жерме-ном, авантюристом, приписывающим себе невероятное долголетие и выдававшим себя за современника французского короля Франсиска I, жившего в XVI веке. Была удостоена звания статс-дамы, неоднократно награждалась высшими орденами. Здесь же. в Париже, она стала свидетельницей того, как восставший народ расправлялся с ненавистными аристократами.

Вполне вероятно, что посещения Вязем и связанные с этим разговоры о княгине Н. П. Голицыной запомнились будущему поэту еще с детства. Много позже одну из легенд о ней А. С. Пушкин положил в основу своей «Пиковой дамы», изобразив Наталию Петровну Голицыну в образе старой графини.

В марте 1834 года в третьей книжке журнала «Библиотека для чтения» появилась повесть «Пиковая дама», подписанная вместо полного имени автора скромным «Р». Успех пришел сразу же. «Пиковая дама» была одинаково популярна и в «пышных чертогах» и в «скромных жилищах». Объяснялось это прежде всего тем, что в повести, как отмечала критика, «есть черты современных нравов». Видимо, это-то несколько и беспокоило автора. Как примет новеллу знать, представители которой так реалистически ярко и сатирически остро были обрисованы Пушкиным? Как отнесутся к повести выведенные на ее страницах великосветские кутилы и игроки, прожигатели жизни, все эти Томские и Нарумовы, Сурины и Зоричи, Чаплицкие и Чекалинские?

Однако все сошло благополучно. Пушкин записывает в дневнике: «Моя «Пиковая дама» в большой моде. Игроки понтируют на тройку, семерку и туза. При дворе нашли сходство между старой графиней и княгиней Наталией Петровной и, кажется, не сердятся».

Во время чтения повести своему другу Нащокину Пушкин признался ему, что случай, описанный им, действительно имел место. Об этом, по словам поэта, ему рассказал внук Н. П. Голицыной. Дело якобы было так. Однажды, сильно проигравшись в карты, он пришел к бабке просить необходимую сумму. Вместо денег старуха назвала ему три карты, назначенные ей в свое время в Париже Сен-Жерменом. «Попробуй», - сказала бабушка. Внук поставил на эти карты и отыгрался.

Но не только этот забавный анекдот послужил источником сюжета для пушкинского рассказа. У него имеется и свой литературный фон, на который неоднократно указывали исследователи. В частности, называли мелодраму В. Дюканжа «30 лет, или Жизнь игрока», представленную как раз в то время на сцене. Указывают на интерес Пушкина к «карточной» литературе. В библиотеке поэта имелось несколько руководств для игроков. В них приводились, помимо правил игры, и многие анекдоты, связанные с суевериями и так называемой теорией вероятностей. Один из исследователей Пушкина. Д. Якубович, среди книг поэта обнаружил французский томик с описанием парижской жизни, глава «Игры и игроки» была заложена закладкой. Автора «Пиковой дамы» интересовали сведения по истории карточной игры, описания нравов парижских игроков. К литературному фону пушкинской повести относят и роман «Арвид» немецкого писателя Ван дер Фельде - в то время популярного литератора. В этом романе встречается эпизод «верной» игры в карты.

Вторая глава пушкинской повести начинается с описания утреннего туалета старой графини. Как и в молодости, когда она была достаточно привлекательной, графиня по многолетней привычке проводила у зеркала не один час. За этим занятием ее и застает внук Павел Александрович Томский, от которого герой повести Германн накануне узнал о тайне старой графини.

Упоминаемая в начале этой главы княгиня Дарья Петровна, известие о смерти которой так спокойно восприняла графиня. - родная сестра Н. П. Голицыной. Факт этот тоже соответствует действительности. Будучи девяностолетней старухой, Наталия Петровна встречала сообщения о смерти близких родственников с поразительным равнодушием. «И в ус не дует», - писал по этому поводу П. А. Вяземский. Последнее замечание имело еще и особый смысл. Престарелую Голицыну за глаза называли «княгиня Усатая»: с годами на ее лице отчетливо стали видны усы и борода.

Пушкин, сохранив своей «пиковой даме» многие черты старой княгини, приписал, однако, ее молодости красоту, назвав «Венерой московскою». На самом деле прозвище «Венера» получила у парижан старшая дочь княгини, которая в отличие от матери была «очень хороша собою».

В повести описан и подлинный дом Н. П. Голицыной. Помните, Германн под впечатлением анекдота о трех картах бродит по вечернему городу. Внезапно, словно влекомый неведомой силой, «очутился он в одной из главных улиц Петербурга, перед домом старинной архитектуры...» Германн остановился.

- Чей это дом? - спросил он у углового будочника.

- Графини. - отвечает будочник.

Дом этот сохранился и по сей день, правда, в несколько перестроенном виде. Он стоит на нынешней улице Гоголя. Во времена Пушкина этот дом был известен всему Петербургу.

Как было сказано, вопреки Пушкину княгиня и в молодости не блистала красотой. А как же портрет молодой красавицы с орлиным носом, с зачесанными висками и с розою в пудреных волосах, перед которым в спальне графини остановился Германн?

Здесь, как и в случае с прозвищем, Пушкин имеет в виду подлинный портрет Екатерины Владимировны Апраксиной - старшей дочери княгини. По всей вероятности, поэт не раз видел это изображение или копию с него у Апраксиных. На это в повести есть вполне определенное указание: Пушкин точно называет автора этой работы - французскую художницу Виже-Лебрен.

Сохранилось несколько портретов и самой Голицыной. На силуэте, вырезанном французским художником Сидо, отчетливо виден нос с горбинкой. На портрете работы Рослэна - знатная придворная дама времен Екатерины II, зачесанные виски и пудреные волосы, украшенные нитью жемчуга. Есть еще один, более поздний по времени портрет княгини, на котором она нарисована в чепце.

В решающей последней игре с Чекалинским (кстати, образ, также имевший вполне реального прототипа - московского барина и игрока В. А. Огонь-Догадовского) Германн обдернулся, вместо туза у него стояла пиковая дама. «В эту минуту ему показалось. что пиковая дама прищурилась и усмехнулась. Необыкновенное сходство поразило его...

- Старуха! - закричал он в ужасе...».

Изображение пиковой дамы на карте и облик старой графини совпали в воображении героя повести.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.