- Одни марокканцы нас не вывезут. Я надеюсь только на «верных». Имеются две возможности: или вы нас снабжаете оружием, или мы берем то, что нам предлагают.
- Кто?
Бретейль посмотрел на Пикара и раздраженно ответил:
- Важно не «кто», а «что». Шестьдесят тысяч винтовок, четыреста пулеметов, боеприпасы. Причем мы не берем никаких обязательств, кроме тех, которые вытекают из нашей программы: порядок и мир. Пикар, подумав, оказал:
- Неплохо. Я лично предпочитаю для такой операции автоматические ружья. Ну что же, берите. Одно не мешает другому. Я тоже наскребу в арсеналах...
- Мы должны начать с локальных действий, чтобы дискредитировать правительство.
Они еще долго беседовали. А в соседней комнате, едва освещенной тусклой лампочкой, «латник» Гринэ, поджидая Бретейля, зевал и напильником точил ногти. Это был сирота из воспитательного дома, коммивояжер, развозивший по провинциальным городам ортопедические приборы, бедный фат, часами обдумывавший, какой галстук надеть к перелицованному, но тщательно отглаженному костюму, урод, мечтавший о любви красавицы, истерический крикун и озлобленный неудачник. Он стал «латником» первого отряда «верных», и его-то Бретейль выбрал для боевой разведки.
- Послезавтра, в шесть часов утра «верные» придут к заводу «Сэн» как безработные. Подойдите незаметно. Вы вступите в перебранку с постами. Постарайтесь вызвать столкновение. Если они не начнут, стреляйте. Я постараюсь, чтобы полиция была поблизости. Необходимо довести дело до настоящего столкновения. Вы поняли? Все «верные» получат билеты «Христианского союза рабочих». О характере операции они не должны знать. Я остановился на вас потому, что у вас нет детей...
- Все будет выполнено, начальник. Гринэ поднял руку и хотел выйти, но Бретейль крепко обнял его:
- Спасибо!
Было чудесное летнее утро. В садах кричали пичуги; их голосов еще не заглушал шум города. Изредка проезжали грузовики огородников. Шли булочницы с длинными хлебами, и запах свежего хлеба веселил душу. Верхние окна домов светились как бы изнутри теплым розовым светом. «Верные» один за другим подходили к мосту Жавель.
А на заводе это утро, одиннадцатое утро забастовки, начиналось мирно. Одни часовые сменили других. Мишо ночью спал, теперь он мылся и фыркал, весь в мыльной пене. Возле главных ворот Жано пел романсы. Пьер, проснувшись, жевал хлеб; почему-то в голову пришли стихи Вердена: «Бледная звезда рассвета...» А солнце было уже ярким. Кое-кто из старых рабочих угрюмо думал: «Вот и одиннадцатый день! Когда же это кончится?..»
- Жано, теперь покажи, как актриса Мистенгет сходит по лестнице...
Жано сделал уморительную гримасу, желая показать молодящуюся старуху, и, защемив рукой брюки, стал сходить по пожарной лестнице вниз. Вдруг он вскрикнул:
- Кто там?..
Перед воротами толпились какие-то люди.
- Открывай ворота!...
- Мы пришли наниматься... Лодыри, выкидывайся отсюда!...
- Красное жулье!... Жано не остался в долгу:
- Ах вы, собаки этакие!... Желтые! Мы вас дегтем вымажем!...
В 10-м номере читайте об одном из самых популярных исполнителей первой половины XX века Александре Николаевиче Вертинском, о трагической судьбе Анны Гавриловны Бестужевой-Рюминой - блестящей красавицы двора Елизаветы Петровны, о жизни и творчестве писателя Лазаря Иосифовича Гинзбурга, которого мы все знаем как Лазаря Лагина, автора «Старика Хоттабыча», новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.