- Да и я в иной раз. Только он чаще: тянет его к хозяйству.

- А правда, вы братья? - спросил я.

- Братья.

- А не врешь?

Он посмотрел на меня удивленно, промолчал. Мне стало неловко, но любопытно сощелкнуло с моего языка еще одну грубость:

- Братья, так зачем грызетесь?

Шуркино лицо порозовело, словно на него упал отсвет кумача. Проговорил тихо:

- Это он. Я бы ему плохого слова не сказал. Серчает он на меня.

- За что? Отрезал:

- Спроси у него.

Замолчали.

Густо, молодо, по - утреннему заревел гудок. Взлетели, закружились белым, сверкающим листопадом голуби над крышей лобаза. Из корпуса вытолкалась ночная смена. К мощному реву медного быка примешалось шарканье ног, гоготня и говор.

Подошел Семен. Тронул свой рыжий разляпанный, как хлебная корка, картуз, сказал серьезно:

- Полезем, ребятки: главный шастает.

По двору плыли слепяще - блистающие очки.

- Полезем.

Спустились, сменяли в четвертый раз огонь утра на сумрак.

В радужно - мутных кругах тихо пламенела лампа.

Всадили сваю острием в ямку, укрепили вертикально и принялись собирать подмостки. Делали это так.

С двух сторон сваи ставили козлы, на них по концам клали широкие доски, на те поперек еще пару, и получалось подобие рамы. На подмостки поднимали «бабу».

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.