Через неделю миссис Хеккльбери лично вернула книгу миссис Хиггинботэм. При этом обе дамы с необыкновенным энтузиазмом с полчаса говорили о тонком, едва уловимом мистицизме автора. Они соглашались на том, что автор находится в полной гармонии с вечным и бесконечным...
- Он так близко подошел к чему - то!... - восторгались они. - Он не только подошел к чему - то, но он овладел этим чем - то. Ах! Но что же это такое? Что это такое?..
Наслышавшись об этой книге, мистер Хиггинботэм по совету жены прихватил эту новинку с собой в контору. Он продержал ее там с неделю. Даже на него книга произвела сильное впечатление. Он говорил теперь о ней со всеми своими знакомыми дельцами, которые также проявили необыкновенный интерес к произведению Уголино.
Несколько приятелей мистера Хиггинботэма по очереди брали книгу к себе домой и потом громко превозносили ее. Очень громко. В конце концов секретарша мистера Хиггинботэма, худая, бледная девушка, только что окончившая колледж и получившая право носить очки в роговой оправе, которые к ней очень шли, попросила у своего патрона на несколько дней эту знаменитую книгу.
Придя домой, девушка без промедления достала ее из портфеля, уселась за стол и, бросив взгляд на бледный бюст Эдгара По, купленный ею еще во время пребывания в колледже, жадно начала читать. Но - увы! - тут же натолкнулась на неожиданное препятствие. С жестом раздражения она встала, отыскала нож и принялась разрезать страницы.
Из самых отдаленных уголков земли съехались они сюда - из Соединенных Штатов, из многих стран Европы, из Австралии...
Множество всемирно известных персон присутствовало на этом съезде. Ни малейшего проникновения внешнего света не допускалось в зал - тяжелые, черные драпри были повешены на окна, чтобы исключить также и всякое проникновение звуков. Толстая обивка наружной стороны дверей служила этой же цели.
Знаменитый проповедник апостольской поступью прошел к кафедре, торжественно поднялся на нее и, наклонившись вперед, опершись о кафедру ладонями, начал речь.
Это был момент, которого все ждали с затаенным дыханием. Началось великое священнодействие.
Благодаря прекрасной акустике зала, который долго подыскивали для столь важного съезда, слова оратора были отчетливо слышны.
- Друзья, - начал проповедник дрожащим от волнения голосом, - пришло наконец время, когда мы можем оправдать свою веру в глазах всего мира.
Сделав паузу, он окинул взором море голов важного собрания. Взгляды всех были прикованы к нему, даже представители печати, сидевшие в первом ряду, явно находились под впечатлением его слов.
- Прошлой ночью, - продолжал проповедник, медленно произнося слова, - я ощутил присутствие одного из наших братьев, который несколько месяцев назад ушел навсегда из нашего грешного мира.
Слушатели заволновались, догадавшись, что оратор имеет в виду писателя Ренда, который так много внимания уделял психоанализу.
- Это присутствие подсказало мне, что нашему усопшему брату известно о том, что сегодня открывается наш конгресс. Наступил момент для неопровержимого доказательства истинности нашей веры, которая отныне утвердится навсегда. Сегодня мы будем иметь счастье выслушать здесь послание из потустороннего мира, настолько ясно слышимое, настолько изумительное, настолько возвышенно - значительное, что в его достоверности не останется сомнений даже у самых закоренелых скептиков, у самых отъявленных циников.
В этом месте оратор достал из кармана часы и с необыкновенной театральностью снова сделал паузу.
- Время для передачи послания назначено на девять часов - минута в минуту. Усопший брат сообщил мне, что, в какой бы форме это послание ни проявилось, оно будет полностью отображать нашу веру, оно на многие годы впредь будет служить символом нашей веры в глазах всего мира. Сейчас без пяти минут девять. Я обращаюсь с убедительной просьбой, чтобы после некоторой передышки все сохраняли абсолютную тишину.
Минуты полторы царило громкое перешептывание, пока слушатели возбужденно обсуждали принципы своей веры, и затем наступила полная тишина.
Минуты текли медленно. Некоторые из слушателей бесшумно сползли со своих кресел и преклонили колени в молитве.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.