Прошло четыре минуты. Внезапно волнение прокатилось по рядам, когда слушатели начали переглядываться между собой. Затем они снова устремили взоры на кафедру. В зале воцарилась такая тишина, что случайный шорох шелковой юбки становился столь явственно слышным, словно кто - то комкал упругую бумагу.

И затем ровно в девять часов снизошло «послание»: громкий, чистый, резкий звук, как выстрел из пистолета!

Ни одна душа из этого огромного сборища не сомневалась в источнике послания; никто ни на минуту не подумал, что это могло быть подстроено, все были убеждены в его достоверности.

«Послание» отличалось бодростью. Эффект от него был противоположен тому, который обычно получают вступающие в общение с потусторонним миром. Оно было такого свойства, что в один миг благотворно подействовало на слушателей. Настолько благотворно, что они давно уже не испытывали такого чудесного момента. Радостный смех обуял слушателей. Женщины хохотали до истерики, мужчины, охваченные неудержимой веселостью, хлопали по спине совершенно незнакомых людей. Шумной толпой все начали покидать зал, давясь от смеха.

Вера

Перевод с английского П. Охрименко.

На этот раз внимание Оскара Виппла привлекла добродушная на вид старушка, проходившая мимо него по направлению к церкви.

- Сударыня, - обратился к ней Оскар Виппл, заговорив дрожащим полушепотом, - я всю эту ночь провел на скамье в парке. Сегодня я еще не завтракал, а вчера заснул без ужина!

Старушка остановилась. Сердце ее пылало любовью и состраданием ко всем людям, но ее кошелек не разделял этих чувств. Она запнулась на секунду в нерешительности, потом сказала:

- Как это печально!... Но, видите ли, я сама бедная... То есть до некоторой степени... Дело в том, что у меня нет ничего лишнего. У меня только небольшая комната в Бординхаузе с хорошим столом - и все. В моем кармане всего пять центов, которые я должна положить на тарелку в церкви. Если я этого не сделаю, все будут таращить на меня глаза. Но я очень богата в другом отношении. - Она пристально посмотрела Оскару в лицо. - Мне хотелось бы знать, смогу ли я передать вам хоть частицу самого дорогого из того, что у меня есть?

Оскар глядел на старушку разочарованно, но она ему все же нравилась - она была так непохожа на его собственную мать, спившуюся старую неудачницу, которая ругалась не хуже полисмена...

- Хорошо было бы, если бы вы пошли сейчас в церковь, - продолжала старушка. Затем после робкой паузы: - Вы не так уж плохо одеты, и лицо у вас чистое. Идите в церковь, послушайте проповедь и попытайтесь уразуметь, что каждое слово пастора - святая истина. Если вы это уразумеете, вы не останетесь без помощи. Вы увидите, бедная душа, случится что - нибудь такое, что послужит вам на пользу.

Старушка многозначительно подняла вверх руку, словно с мудростью Декарта разрешила весьма сложную проблему. Довольная собой, она повернулась и с ободряющей улыбкой пошла дальше.

Оскар горько рассмеялся про себя и покрепче запахнул на своей тощей фигуре легкое пальтишко. Зашагав в противоположном от церкви направлении, он искренне пожалел, что недавно заложил свой револьвер, с помощью которого еще раз можно было бы доказать городским властям простую истину: до тех пор, пока будут голодные, налеты и ограбления не прекратятся.

Внезапно Оскар круто повернул назад.

- Черт возьми! - пробормотал он. - Надо попробовать. Я никогда еще не обращался за помощью к церкви...

Невдалеке, по другую сторону улицы, он видел раскрытые двери церкви, в которые чинно входили молящиеся. Еще раз буркнув про себя: «Черт побери все это!», - Оскар Виппл направился в церковь.

Когда он вошел в дом молитвы, его провели к скамье, где уже сидело какое - то кроткое существо в неуклюжей визитке, делавшей ее владельца похожим на ангела, на которого надели смирительную рубашку за то, что он отрастил себе слишком длинную бороду.

Оскар робко присел рядом, изобразив кроткую мину на лице. Немного погодя с другой стороны к нему подошел здоровенный, тучный мужчина. На минуту толстяк остановился, недовольно оглядываясь, затем подобрал полы своего фрака и сел, бросив вокруг еще один многозначительный взгляд, который, казалось, говорил: «Да, это я, господа, и никто иной!»

Оскар мгновенно возненавидел его. С каким удовольствием он набросился бы на эту тушу, распластал бы ее на полу и обобрал до нитки! Уголком глаза он посматривал на усыпанную бриллиантами булавку в галстуке толстяка, а взглянув вниз, заметил на жирном розовом указательном пальце еще один большой бриллиант. Оскар смотрел на них с грустью - он не мог победить в себе чувства отвращения к подобным вещам: всегда они приводили его в тюрьму.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.