В. МЕЗЕНЦЕВ: Давайте начнем нашу беседу, Константин Алексеевич, с разговора об астрономии. С ранних времен человеческой истории людей влекло к себе звездное небо. Позднее над тайнами этого недоступного мира размышляли философы. Восторженные строки о нем сочиняли поэты. Фантазия народов населила небеса множеством богов разных рангов. С небом тесно связаны всякого рода иррациональные домыслы и суеверия. Конечно, теперь уже далеко от тех наивных представлений, которые веками и тысячелетиями во многом определяли миропонимание людей. Но Вселенная необъятна, и поэтому многого о ней мы не знаем и сейчас. Те тайны, которые мы пока не в состоянии понять, и дают в наши дни пищу для богословов. Что конкретно, на ваш взгляд, поддерживает всякого рода религиозные представления в наш просвещенный век? О чем нам необходимо помнить при воспитании научного, материалистического миропонимания?

К. ПОРЦЕВСКИЙ: Вы знаете, Владимир Андреевич, я посвятил астрономии всю свою жизнь. Поскольку мы сходимся с вами в оценке роли и значения астрономической науки, то вспомним: на протяжении многих веков между богословами и наукой, между верой и знанием шли яростные споры о строении и происхождении Вселенной. Теперь эти споры уже во многом достояние истории: современные теологи не только согласились с тем, что наука может без «благословения церкви» изучать окружающий нас мир, но и принимают без особых возражений научную картину этого мира. О том, как выглядит Вселенная согласно библейским сказаниям, богословы предпочитают теперь просто молчать. Но посмотрите, как менялись представления человека о Вселенной. Когда-то людям казалось, что достаточно выйти из дома, посмотреть на небо и можно сказать: «Я вижу Вселенную». За сутки она повернулась и прошла вся перед наблюдателем. Теперь мы знаем, что человек видит невооруженным глазом совсем малую, ничтожную долю Вселенной. Ведь только в одной нашей Галактике около 200 миллиардов звезд. А сколько таких галактик во Вселенной? Миллиарды!

Но все же, что такое Вселенная? Только то, что мы наблюдаем, или же нечто большее? Философы-материалисты дают такой ответ: то, что доступно нашему наблюдению и исследованию, – это еще не Вселенная, это – Метагалактика. А Вселенная? Она охватывает все, что можно изучать современными астрономическими приборами, а также то, что мы наблюдать и изучать пока не можем, но что предсказывается, выделяется теоретически. Вселенную не следует отождествлять со всем материальным миром. Она только часть его, доступная нашему изучению и выделенная теоретическими средствами, расчетами, умозаключениями.

В. МЕЗЕНЦЕВ: В чем же тогда проявляется борьба мировоззрений – религиозного и научного? Вы уже сказали, что современные богословы не очень-то склонны выступать в открытую против научных выводов, утверждений, теорий. Что же тогда остается? Идейное примирение?

К. ПОРЦЕВСКИЙ: Если бы! Конечно, в наш век адвокаты религиозного мировоззрения не предают анафеме ученых-материалистов (хотя порой бывает и такое!), не спорят они и о том, как устроена Вселенная и какие процессы в ней происходят, более того, они даже соглашаются со всеми выводами науки о Вселенной, но...

В. МЕЗЕНЦЕВ: Но при этом говорят: «Все это относится к миру материальному. И пусть изучением его занимается наука. Есть, однако, и другой мир – духовный. Тот, который выше мира материи...»

К. ПОРЦЕВСКИЙ: Вот-вот! В этом суть современной религиозной «педагогики». Когда-то церковь контролировала всю духовную жизнь человека. Командовали церковники и наукой, решали, что для них приемлемо, а что нет. Теперь все это в прошлом. Вместо запрета научного исследования мира – примирение с наукой. Но какое примирение? Просто богословы взяли на вооружение иную тактику. Они говорят теперь о разделении сфер влияния науки и религии: материальный мир – для науки, а духовный – это уже область религии. При этом обязательно подчеркивается примат духа над материей. Мир духовный, дескать, мир высший, идеальный. Вот исходя из этого наши идейные противники и стараются любыми средствами отвлечь прежде всего молодежь от, если можно так сказать, ясного понимания материальности мира. И для этого пускают в ход любые средства, любые приемы. Главное – заронить в молодом, неокрепшем сознании сомнение в материалистической сущности бытия, окружающего нас мира, оторвать человека от реальной действительности и заставить поверить во что-то мистическое, в ирреальное. А от мистики до религиозного мировоззрения, как известно, один шаг. Религия и мистика – суть их одна. Учитывая стремление молодых к знаниям, к поискам истины в последней инстанции, церковники стремятся не только заронить сомнение в истинности научного познания, но и доказать существование бога. Им не столь уж важно, каким будет представлять человек бога – будет ли это «всемирный разум», вездесущий дух-созидатель или сама природа, – главное достигнуто: начинающие жизнь парень или девушка уже заинтересовались тем, другим, «божественным» и непознанным миром, о котором толкует религия.

В. МЕЗЕНЦЕВ: Да, молодежь наша очень любознательна. Многих интересуют вопросы мироздания. Вот богословы и спекулируют на нерешенных вопросах познания мира. Однако мы ведь живем в XX веке, когда наука создала стройную и убедительную картину материального мира, не оставляя, по словам Энгельса, камня на камне от библейского объяснения мироздания. И все-таки мы не можем утверждать, что воспроизводства верующих за счет молодого поколения уже нет. Оно есть, и значит нам, атеистам, следует серьезно подумать о том, каковы психологические корни религиозных устремлений. Скажем, как объяснить такое, например, заявление молодого человека: «Я знаю и приемлю все, что говорит наука о Вселенной. Но разве это исключает то, что она создана богом? И почему я не могу этому верить? Именно верить, то есть принимать что-то без всяких доказательств». Почему человек хочет верить в то, что отвергает наука?

К. ПОРЦЕВСКИЙ: Владимир Андреевич, когда вы приходите в театр, обращаете ли вы внимание на декорации? Обязательно. А приятно было бы вам, если бы их вдруг вывернули наизнанку и показали: смотрите, это совсем не парк, не квартира, где живут герои пьесы, а всего лишь раскрашенная фанера. Доставило бы вам это удовольствие? Думаю, что нет. Мы приходим в театр и хотим увидеть на сцене как бы реальную жизнь. Значит, у человека – у вас, у меня, у многих других людей – есть потребность в каких-то иллюзиях! И нам не хочется, чтобы наши иллюзии кем-то разрушались. Человек так устроен. Конечно, все люди разные – есть здравомыслящие, их называют рационалистами, другие в своей оценке жизненных явлений более романтики, чем реалисты, у них нередко преобладают эмоции и, если хотите, даже фантазия. Такому человеку скучно иметь дело с тем, что уже всем известно. Ему хочется, чтобы в мире и русалочка существовала, и другие персонажи, рожденные народной фантазией. Но еще больше в обществе тех, кто часто задает сам себе, может быть, даже подсознательно, вопрос: а что стоит за тем или иным природным явлением?

В. МЕЗЕНЦЕВ: Действительно, сталкивается человек с каким-нибудь загадочным случаем и задумывается: а может, это происходит по воле каких-то высших сил? И попробуйте его переубедить!

К. ПОРЦЕВСКИЙ: Я однажды был свидетелем такого разговора. Один парень рассказывал другому о том, что влюбился в девушку. «И что ты в ней особенного нашел? – удивился его приятель. – Знаю я ее: нос курносый, глаза маленькие, и вообще... Не вижу в ней ничего красивого» – «А ты посмотри на нее моими глазами! – ответил ему влюбленный. – Ты не видишь в ней того, что вижу я». Вот и баптисты говорят неверующим: «Вы не верите в бога, а мы его видим, чувствуем, он для нас реальность».

В. МЕЗЕНЦЕВ: То есть идейный спор переносится в область человеческих чувств. И тут уже необходимы совсем другие методы переубеждения...

К. ПОРЦЕВСКИЙ: Конечно, пересказами того, что узнали ученые о происхождении Вселенной, ничего не добьешься. Тем более что церковники-то как раз пытаются спекулировать именно на неясных вопросах познания. В частности, на загадке НЛО. И тут пропагандисты религиозного мировоззрения находят свой ход. Я встречался с людьми, которые с полным убеждением говорили: все мы, живущие на Земле, были когда-то запрограммированы, и сейчас НЛО изучают, как человечество развивается в соответствии с «первоначальным планом». «Кто же нас запрограммировал?» – спрашиваю. «Бог», – отвечают.

В. МЕЗЕНЦЕВ: Константин Алексеевич, а как вы сами относитесь к предположениям о посещении Земли в далеком прошлом представителями других цивилизаций? Я вспоминаю, как еще студентом, в 30-е годы, прочел Энциклопедию межпланетных полетов профессора Рынина. Автор, уважаемый ученый, собрал в ней много легенд разных народов, в которых рассказывается о прилете на Землю инопланетян. Профессор не навязывал читателям никаких своих заключений, выводов, он лишь обращал внимание на то, что все эти легенды очень сходны, хотя сочиняли их народы, жившие на разных континентах Земли. Или взять те же «посадочные знаки» в пустыне Наска. Что вы думаете по этому поводу?

К. ПОРЦЕВСКИЙ: Отвечу. Могли ли прилетать на Землю, назовем их по-современному, космонавты или астронавты? Могли. Но есть ли факты, которые научно могли бы подтвердить это? Таких фактов нет. Вот почему ученые активно не приемлют гипотезу о когда-то прилетавших на Землю астронавтах, тем более что высказывают ее люди, которые к науке имеют, мягко говоря, весьма отдаленное отношение. Можно понять, когда о прилетах на Землю инопланетян пишут фантасты. Фантазия порой даже помогает исследователям. Великим провидцем был Жюль Верн, многие его фантазии теперь действительность. Академик В. А. Обручев написал фантастический роман «Плутония», и никто из ученых не говорил, что это была бесполезная затея ученого. Ни Обручев, ни Жюль Верн не выдавали свои фантазии за действительность. Но когда дилетанты выступают с чаще всего безграмотными суждениями по вопросам научного познания, такие люди не помогают науке, а вредят ей.

Теперь о легендах. Сколько мы знаем сказок о том, как люди поднимаются в воздух и улетают за тридевять земель? Летали и на метле, и на ковре-самолете, и на Коньке-Горбунке, и даже на черте. На Луну тоже летали герои народных сказок. И в легендах многих народов рассказывается о том же – о полетах. Но о чем все это свидетельствует? Да только о том, что человечество с незапамятных времен мечтало получить желанную сказочную возможность преодолевать по воздуху огромные расстояния за считанные минуты. Разве не ясно, что такие легенды не более чем сказки? Красочные, волнующие воображение, но сказки!

В. МЕЗЕНЦЕВ: Еще один вопрос, Константин Алексеевич. Каково, на ваш взгляд, мировоззренческое, атеистическое значение освоения человеком космоса? Спрашиваю об этом неспроста: некоторые атеисты слишком уж примитивно отвечают на этот вопрос. Знают, что наши первые космонавты, когда их спросили, видели ли они в небесах бога, дали, естественно, отрицательный ответ, и говорят верующим: «Вот видите, значит, бога нет».

К. ПОРЦЕВСКИЙ: Ну, такая пропаганда научного атеизма, конечно, примитивна. Возьмем Библию. Бог в ней представляется именно в человеческом облике. Богословы утверждают, что Библия – это откровение самого бога, каждое слово в ней от бога.

В. МЕЗЕНЦЕВ: А другие богословы говорят, что библейские писания можно принимать и так: бог, дескать, излагал свои «откровения» на уровне понимания и взглядов людей, живших тысячи лет назад...

К. ПОРЦЕВСКИЙ: Мне однажды довелось беседовать с одним зарубежным гостем. Задает он вопрос: «Почему вы не верите в бога?». Отвечаю: «Я астроном. Читая Библию, я увидел, что она дает совершенно ложное, антинаучное представление о мире, который я изучал. Как специалист я вижу: ни одно из положений, изложенных в «священной» книге, не соответствует действительности. Вот почему я не верю в истинность Библии, не верю тому, что все, написанное в ней, диктовал людям бог». «Но ведь бог диктовал для людей того времени!» – возразил мой собеседник. «Хорошо, пусть Библия была истиной для людей далекого прошлого, – сказал я ему, – но зачем верить написанному в ней нам, людям XX века, если наука аргументированно опровергает библейскую картину мира?»

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.