- И не рада, что приютили... Такой вредный старик! Старуха - то его - мне тётка она ничего, только стонет да жалости ищет... Не люблю таких! А старик разлёгся, будто у себя дома, ноги у него, видишь, болят, да сердце заходится, да желудок ёкает... Сидит и сидит, прямо глаза намозолил. И чего он в столовую лезет? Я ещё позавчера заметила: как пришли после тревоги, стала накрывать смотрю, на ковре пепел обронен да махоркой пахнет... Ну чего он лезет в чужие комнаты? По буфету шарить? Я хоть и закрываю теперь всё, а пропади что - нибудь, с кого спросят?!
Они уже поднимались от третьего этажа к четвёртому, когда Зинаида Львовна схватила Фросю за плечо и, сама замирая от ужаса, прошептала:
- Тише! Этот старик - шпион, понимаешь? Мы должны ворваться в квартиру так, чтобы застать его на месте. И связать! Как я махну тебе рукой, тащи верёвки и вяжи, поняла?
Обомлевшая Фрося беззвучно повернула ключ в замке. Зинаида Львовна с Верой бросились в столовую и чуть не столкнулись со стариком, шедшим навстречу с ручным фонариком.
Не растерявшись, старик заговорил слезливым голосом:
- Слава богу, хоть люди пришли, не так страшно... а то прямо места себе не найду... пальба такая стоит... дом трясётся... Ой, даже сердце заходится!... Уж скорее бы помереть!...
Вера прошла к окну и в потёмках нащупала форточку - она была прихлопнута, но на задвижку не закрыта. И к самому окну был придвинут стул: очевидно, старик влезал на него.
В освещенной передней она посмотрела на старика. На продолговатом сморщенном лице топорщились желтые усы и мигали недоверчивые, настороженные глаза.
- И откуда у вас фонарик взялся, дядя? - спросила Фрося, усиленно подмигивая Зинаиде Львовне.
Вера не слушала, что отвечал старик. Еще одна улика важна, наверное, следователю; ей она не нужна. Это враг - она знает. Он выстреливал немецкие ракеты для немецких самолётов. Может быть, его завербовали в Кингисеппе совсем недавно, может быть, он уже много лет опытный шпион - это тоже важно следователю. Ей достаточно, что перед ней враг. Первый живой враг. Наёмный подлец или подлый фашист какое ей дело до этого? Враг перед ней. Bpaг! Это он - ВРАГ - убил её Юрия или замучил его в плену!... Это он лезет, крадётся, просачивается, нападает, бомбит, жжёт, истязает и калечит её город, её землю - плодородную и цветущую, - её народ, её друзей!... ВРАГ - вот он, убийца, вот он - её ВРАГ!
Она смотрела на него и уже не видела реального старика, стоящего перед нею в смущённой и подозрительной позе. Она снова погрузилась в свой горестный, гневный и мучительный мир и уже изнутри этого своего мира увидела мерзкое и страшное лицо ВРАГА.
- Убийца! - закричала она и прыгнула на старика, стиснула его шею руками и стала пригибать его голову книзу, задыхаясь от гневной радости, что враг в её руках.
- Верёвку, Фрося, верёвку! - завизжала над ней Зинаида Львовна.
Старик вывернулся и отшвырнул Веру, весь напружинившийся, злобный, готовый к борьбе. Стукнувшись спиной о вешалку, Вера с острым испугом вспомнила: «Ребёнок!» - но она не могла ни остановиться, ни отступить, она жаждала борьбы как утоления. И она схватила палку с серебряным набалдашником и кинулась на старика, согнувшись, чтобы защитить от удара свой живот, и перед ней мелькнула рука с револьвером, но револьвер выпал, потому что Фрося кочергой ударила своего дядю по руке, а Зинаида Львовна, визжа, подбежала со стулом в поднятых над головой руках и обрушила стул на голову негодяя. Старик упал, а Вера упала на него и крикнула:
- Вяжите, а то я его задушу!
Негодяй хрипел, вращая белками, и подкидывался всем телом, не по - стариковски сильным и мускулистым, но Вера не отпустила его, пока Фрося и Зинаида Львовна не скрутили его верёвками по рукам и ногам.
Потная, запыхавшаяся, радостно возбуждённая, Зинаида Львовна послала Фросю за милицией и подошла к зеркалу поправить причёску.
- Боже, какой у меня вид! - воскликнула она. - А ведь мы с вами поймали такую птицу, что нам, по крайней мере, благодарность объявят, правда?
Она напудрила нос и любезно протянула пудреницу Вере:
- Хотите?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.