Кто-то из корреспондентов говорит ему об этом. Жунин не соглашается:

- Нет, волжанин я. Сибиряки - они все же народ другой...

- Какой же?

Жунин задумывается. Ищет слово.

- Цепкий они народ. Жилистый против других. Уже потом, в Москве, попалось мне научное исследование «Русские старожилы Сибири», и там вот как говорится о сибиряке: «Характерные черты сибиряка - настойчивость в выполнении поставленных задач, осмотрительность в решениях, отсутствие поспешности в действиях, но без следов вялости, хорошая ориентировка в обстановке, ровное настроение без склонности к повышенной чувствительности».

Когда Жунин с одного удара заколотил «серебряный» и ахнул духовой оркестр, последнее научное наблюдение жизнь несколько опровергла. Коренные сибиряки, выросшие на самой что ни на есть сибирской реке Лене, кричали «ура!», еще что-то не совсем уж печатное, но веселое, хлопали друг друга по спинам и плечам, кидали вверх шапки.

Случилось это 6 сентября в 11 часов 27 минут по местному времени на берегу Лены, в нескольких километрах от города УстьЖута.

Потом молот Ивана Ефимовича начал переходить из одних рук в другие. Забил свой костыль и начальник управления «Ангарстрой» В. Бондарев, и председатель дорпрофсожа И. Колпиков, и начальник главка Урала и Сибири Минтранс-строя Н. Казьмин, и секретарь райкома партии И. Панчуков, и набежавшие лихие ребята из мостоотряда, степенные парни из механизированной колонны, худощавые изыскатели, случайно попавшие на митинг, и коренастые усть-кутские портовики...

В конце концов мастер участка сказал, что хватит: «Ишь, как разохотились - до Амура костылей набьете.» И деловая часть на этом закон вилась. Добавлю только, что ваш специальный корреспондент от имени читателей «Смены» тоже забил свой костыль с четвертого удара, что, учитывая слабую предварительную подготовку, наверное, вовсе не плохо.

Духачи все играли, положив ноты прямо на рельсы и укрепив их по краям камешками, чтобы не сдул ветер. Катила свои воды обмелевшая за лето Лена, щеткой стоял лес на том берегу, и ползла по сопкам пробитая к Таюре просека. И, глядя на быструю Лену, на рельсы, что кончались в нескольких метрах от меня, на строителей в рабочих куртках с нарисованными по бокам рельса двумя елочками и буквами «Б А М», я вдруг на мгновение представил всю трассу, все это огромное, неохватное пространство, по которому идет магистраль.

Далеко на востоке, у Комсомольска, выгнул половину своей стальной спины мост. И в эту самую минуту, быть может, на высоте, на пронизывающем амурском ветру ползут по фермам монтажники в свитерах, в двойного брезента куртках, с широкими монтажными поясами. Далеко внизу под ними снуют буксиры и катера, разваливая носом воду, степенно идет теплоход «Семен Дежнев», и гладко выбритый капитан, стоя на мостике, разглядывает в бинокль еле заметные человеческие фигурки, прилипшие к фермам.

Это строится железнодорожный мост для БАМа.

А сразу от Амура на запад идет таежная земля с ее марями и озерами, мхами, непуганой дичью, сопками, с ее редкими селениями на берегах рек, с охотничьими зимовьями, в которых по ночам кое-где светятся подслеповатые, крошечные оконца. Кто там ночует? Охотники ли прибежали в тайгу или набрели изыскатели, радуясь, что хоть эта осенняя ночь будет в тепле. И долго еще горит огонь в избушке, сидят над картами топографы, составляются планы, намечаются пересечения водных препятствий, а начальник партии лично наносит предполагаемую линию полотна железной дороги.

Это проектируется БАМ.

Еще дальше на запад, к Сковородино, где от станции Бам на север от Транссиба уходит ветка к Тынде, уже посвистывают паровозы, машут флажками и фонарями путейцы, бегают ловкие осмотрщики со звонкими молоточками, и далеко слышны из динамиков вечно хриплые голоса дежурных диспетчеров, расталкивающих новые и новые эшелоны.

Это со всей страны идут грузы для БАМа.

А еще дальше, за Красноярском, днем и ночью полыхают над домами багровые сполохи, градирни окутаны белесым туманом, красный дым поднимается от коксовых печей.

Это варится металл для БАМа.

... А здесь на берегу Лены оркестр все играл и играл. Он перешел с маршей на вальсы, и девушки уже начали танцевать прямо на насыпи. Пролетавший стороной вертолет изменил курс и начал кружить над нами. Видно, пилот заинтересовался: что же здесь происходит на пустынном берегу? Отчего собралось столько людей у крана и двух грузовиков, с бортами, обитыми кумачом? Вертолет все кружил и кружил, заглушая оркестр, и пришедшая от одинокого дома на берегу бабуся в белом-белом платочке и валенках замахала на воздушную машину палочкой: «Ну, чего мешаешь, стрекоза! Не видишь: народ к Амуру собрался».

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.