Я ничего доброго от Елкина не ждал: я не любил его, как и все.
- Почему? - спросил я, готовый к отпору.
- Плотину же строил, - бросил он, морщась и взглядывая в окно. - Братскую ГЭС строил, диабаз бил, бетон клал... А тебе вот написали тут, что ты вспомогательными вроде работами занимался. Не по совести ведь. Или деньги одинаковые?
Он спросил, но ответа ждать не стал, а сунул мне бумажку и отвернулся, занятый другими делами.
Больше он обо мне и не вспомнил: их тысячи, таких случайных людей, прошли через него. Он и не здоровался даже и не отвечал мне, встречаясь в котловане.
Теперь нам часто попадались старые братчане, они спрашивали:
- Откуда вы? На экскурсию?
- Устраиваюсь на работу, - говорила Валя.
- Серьезно?
- Конечно, - убеждала Валя. - Завтра в первую смену выхожу в котлован...
- Какой котлован? Котлована-то нет) Как кто-то пошутил: единственное, что осталось от котлована, - это плотина.
- Ну на плотину, - говорила горячо Валька, и в это время она сама верила в то, что говорила, и ей очень хотелось, чтобы поверили другие.
Внизу работал экскаватор, и Валя сказала:
- А вдруг мой? Верк, ты не видишь, какой на нем номер?
- А у тебя какой работал?
- Сто третий работал, - сказала Валя. - И сто четвертый работал...
Она теперь торопилась вниз, и мы едва поспевали. Она скакала по ступенькам и останавливалась только, чтобы посмотреть на экскаватор.
Наконец стало видно, что номер экскаватора сто три.
- Мой, - уже совсем по-иному, так странно и тихо сказала Валя и пошла прямо к нему - большому, железному, с ковшом, упертым в грунт. Она подошла и остановилась. Смотрела на него, смотрела, потом пошла вокруг, иногда трогая рукой железный край кабины. Так трогают спящего и близкого тебе мужчину.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.