В ноябре 1932 года в Воронежский цирк пришла телеграмма, срочно вызывавшая воздушного гимнаста Бориса Эдера в Центральное управление госцирками. Все артисты были удивлены таким вызовом среди сезона. Но еще более удивился сам Эдер, когда в Москве ему предложили переменить амплуа и принять от немецкого укротителя Карла Зембаха его группу берберийских львов. Сам Эдер рассказывает, что это предложение вызвало у него дрожь, но едва ли от страха - вряд ли этот человек знает, что такое страх. Дело шло о перемене всей жизни, надо было бросать прежнее амплуа, в котором он уже завоевал себе известность, и строить цирковую карьеру заново.

Подумав не более пяти минут, Эдер согласился. Ему предложили срочно приступить к делу. У Карла Зембаха кончался контракт, по которому он, уезжая из СССР, обязался передать своих львов советскому дрессировщику. Познакомившись с Эдером, Зембах спросил, долго ли он занимался дрессировкой хищных зверей. Узнав, что не только с хищниками Эдер никогда не имел дела, но и вообще никогда не занимался дрессировкой, немец расхохотался.

- Молодой человек, - сказал он, - я не советую вам пробовать! Прежде чем войти в клетку, надо лет десять побыть около зверек, изучить их привычки и приучить к себе...

Не десять лет, а всего лишь пятнадцать суток присматривался Эдер ко львам. Он просиживал ночи около клеток, изучал характеры львов, научился узнавать их «в лицо», а на шестнадцатый день изъявил желание войти в клетку. Зембах оторопел и немедленно побежал в дирекцию, где заявил, что не хочет быть соучастником самоубийства.

Но Эдер вовсе не хотел умирать: он был уверен в себе, был уверен в успехе. В тот же день Эдер дал официальную расписку, заверенную у нотариуса, что все последствия своей смелости он берет на себя - ни дирекция, ни Зембах не несут ответственности в случае трагического исхода.

Вернувшись от нотариуса, Эдер вооружился трезубцем и дубиной и направился к клетке; злорадно улыбаясь, Зембах наблюдал за смельчаком. Выбрав минуту, Эдер открыл дверь и шагнул в клетку. Но ему немедленно пришлось отступить, так как два самых свирепых льва - «Примус» и «Риффи» - в одно мгновенье бросились на него. Зембах хохотал и спросил у Эдера, убедился ли он, наконец, в справедливости его слов.

Но Эдера нелегко было сломить. Постояв немного у клетки, он снова вошел внутрь. Снова яростная атака зверей, но на этот раз неудачная: Эдер отбился от нападающих. Львы расселись полукругом и стали наблюдать за ним. Так прошло минут пять. Ассистент Зембаха, не в пример своему патрону очень благожелательно относившийся к советскому артисту, сказал:

- Ну, теперь выходите!

Забыв, что он находится не в комнате и не в обществе людей, Эдер повернулся спиной к львам и направился к двери. Этого было достаточно: в одно мгновенье один из львов бросился на него и разорвал ему спину. Так началось знакомство. Врач зашил рану. С этого времени Эдер стал регулярно входить в клетку.

На двадцать седьмой день Эдер потребовал дебют. Снова вопли и протесты Зембаха, снова борьба, и снова Эдер настоял на своем.

Дебют состоялся во время дневного представления. Зембах уселся в первом ряду и стал ждать, когда его львы позавтракают дерзким новичком. Но этого не случилось. Произошел лишь курьезный случай. Не имея костюма, Эдер занял у одного артиста бархатную куртку. Во время работы один из львов нечаянно порвал эту куртку, задев довольно основательно и тело дрессировщика. Но напряжение нервов было настолько велико, что первая мысль Эдера была об испорченной чужой куртке, а не о собственной коже. Выйдя из клетки, он прежде всего стал извиняться перед владельцем куртки.

С первого же представления выяснилось глубокое различие между системами дрессировки Зембаха и Эдера: немец признавал только бич, трезубец, дубину, Эдер же сразу начал применять ласку. И хотя Зембах уверял, что при такой системе гибель дрессировщика неизбежна, Эдер остался при своем мнении. Работая с хищниками, Эдер все время подкармливал их мясом, беседовал с ними, приучая к интонациям голоса, и редко, очень редко пускал в дело хлыст.

Так прошло две недели: Эдер выступал утром, а Зембах - вечером. Наконец, противоречия в воспитании львов зашли слишком далеко и стали сбивать зверей с толку. Тогда Эдер заявил дирекции, что требует передачи ему группы в полное распоряжение. Согласие было получено. Напрасно Зембах еще целый месяц высиживал в первом ряду, ожидая гибели дерзкого конкурента. Так и не дождавшись, он уехал в Германию.

С этого времени начались поездки Эдера по всему Союзу.

Дрессировка хищников - это не только научный эксперимент, в цирке - это еще и зрелище. Надо, было создать свой стиль - начиная от методов дрессировки вплоть до костюма. Эдер перепробовал много костюмов - и восточный и ковбойский, - одевался во фраки и смокинги и остановился, наконец, на самом обыкновенном советском пиджаке.

Основательно познакомившись со львами, Эдер распределил их обязанности в зависимости от характера и одаренности. Самый большой лев - «Али» - довольно добродушен, но совершенно бездарен. Эдер только ездит на нем верхом и целуется с ним. Самые талантливые звери - это «Примус» и «Риффи». Но Эдер меньше всего им доверяет. Эти два брата были пойманы на воле в четырехлетнем возрасте и до последнего времени не утратили еще разбойничьих замашек. Не даром Эдер называет их «братьями - разбойниками». Они очень хитры и всегда задирают других львов и самого дрессировщика. Не так давно «Риффи» пал от тяжелой болезни, и хотя Эдер не раз страдал от его зубов и когтей, он очень тяжело переживал эту потерю.

Особо стоит поговорить о льве, носящем кличку «Крым». Этого зверя Зембах побоями довел почти до полной потери рассудка - при виде человека он в ужасе кидался на прутья клетки, пытаясь скрыться от преследователя. Эдер приласкал забитого зверя и не стал заставлять его делать сложные номера. При первом же случае лев доказал дрессировщику свою благодарность.

Март - самый тяжелый месяц для работы с хищниками: они становятся злы, раздражительны, особенно если их разлучают в это время. В марте 1934 года группа Эдера поехала на гастроли в Саратов. Львы в дороге соскучились друг по друге. На первой же репетиции «братья - разбойники» - «Примус» и «Риффи» - стали задирать дрессировщика и, наконец, набросились на него. Момент был критический, но в то же мгновенье «Крым», наблюдавший все происходящее со своей тумбы, гигантским прыжком очутился возле нападающих и стал их беспощадно грызть. Минута была выиграна, а в это время успели подать воду из пожарных брандспойтов - и Эдер был спасен.

Ровно через год такой же случай повторился в городе Иванове: те же «братья - разбойники» напали на него в туннеле, когда их выгоняли на арену. Схватив дрессировщика, они стали тянуть его на манеж. «Крым», уже усевшийся на свое место, заметил непорядки в туннеле, где Эдер боролся со львами, бросился туда и напал на разбойников с тылу. Снова была выиграна необходимая минута - сильная струя воды заставила хищников бросить свою жертву. «С тех пор, - говорит Эдер, - я не заставляю «Крыма» работать; я чешу ему гриву, дразню его, но он знает, что это шутка, и нисколько на меня не в претензии. Я уверен, что если понадобится, он и в третий раз спасет мне жизнь».

Сейчас Эдер работает с группой молодых, четырехлетних львов. Он их воспитывает совершенно без хлыста, а только... кусочками мяса.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.