Воскрешенная верность

– Исторически сложились несколько театральных жанров: музыкальные – опера, балет, оперетта; драматические – трагедия, комедия... Какой из них, на ваш взгляд, наиболее соответствует духу времени, интересам зрителя?

– В настоящее время наступил, по моему мнению, кризисный период в развитии музыкального театра. Современная опера академического склада уже не привлекает широкого зрителя. Настоящий успех здесь, как мне кажется, наолюдается только у Бориса Покровского, свежо работающего в созданном им Музыкальном камерном театре над современными операми, поставленными на серьезную музыку.

Большое охлаждение и к оперетте. Законы венской оперетты, в рамках которых работали до сих пор постановщики современных оперетт, пришли в несоответствие с теми требованиями, которые мы предъявляем к театру.

Драматический театр лучше готов к отражению наших проблем, нюансов в развитии современного человека и общества.

Ситуацию в музыкальном театре обострило и появление новой звукозаписывающей и звуковоспроизводящей аппаратуры, особенно приход этой аппаратуры в дома зрителей. Очень многие театральные оркестры уступают по качеству исполнения тому, что записывается на пластинках и кассетах. Оркестровые ямы в театрах опустели, музыкальные спектакли идут под фонограммы.

Но это не значит, что пропал интерес к музыке в театре – классической или современной, академической или экстравагантной, народной или экспериментальной. Скорее наоборот. Вот почему у нас в театре, где у режиссеров и у актеров есть склонность к музыке, мы пытаемся ее максимально развить. Придя в театр имени Ленинского комсомола, я пригласил к нам работать тогда еще самодеятельный ансамбль «Араке». С ним мы поставили современную пьесу «Автоград XXI» и «Тиль» – инсценировку знаменитого романа Шарля де Костера. Это еще не чисто музыкальные спектакли, но в них музыке отводилась очень большая роль.

Предпоследняя наша музыкальная работа – «Звезда и смерть Хоакино Мурьеты» композитора Алексея Рыбникова – строилась уже по законам современной оперы. Спектакль имел успех, был записан на двойной альбом, а мы научились работать с рок-ансамблем на сцене.

Недавно ушел на эстраду «Араке», мы приняли к себе новый ансамбль – «Рок-ателье». Наш опыт позволил нам обратиться к более ответственной теме – к русской истории. Так появился спектакль «Юнона» и «Авось».

В нем мы использовали не только достижения современной инструментальной музыки, но и русскую культовую музыку того времени, о котором повествует спектакль, а также романсовую музыку. Получилась довольно причудливая композиция; как говорят специалисты, не рок-опера, а какая-то новая форма современного музыкально-драматического спектакля. В этом жанре нам бы хотелось утвердиться.

Но в нашем театре идут разные спектакли. Коридор нового должен быть широк. Этот принцип завещал Всеволод Мейерхольд. Он сам не превращал отдельную свою удачу, отдельный спектакль в какой-то «голубой» или «фиолетовый» период. Хотя это усложняло, конечно, его путь – он каждый раз все начинал сначала.

После «Юноны» и «Авось» мы ставим спектакль, где не будет никакой музыки. Правда, музыка остается в актерах, в режиссере. Работа в музыкальном спектакле не проходит бесследно. Она. обогащает актерскую пластику. Не звуча в спектакле, музыка звучит в игре.

– «Драматически» играть в опере, даже рок-опере, удается в лучшем случае двум-трем актерам – исполнителям главных ролей. Так, на мой

взгляд, произошло и в «Юноне» и «Авось»: Караченцов – Резанов, Шанина – Кончитта и Абдулов – Фернандо Лопес имели возможность показать себя. Удовлетворяет ли это остальных актеров труппы?

– Когда появляется новая и важная идея, это интересно для всех. Театр все-таки коллективное творчество, сколько бы ни говорили о режиссере- диктаторе. У нашего спектакля несколько соавторов – людей, безусловно, талантливых. Реализовывалась какая-то общая мысль. Общая – это важно для театра.

Поэтому актеры, которые исполняют даже второстепенные роли, играют с большим энтузиазмом.

Конечно, театральная труппа – сложное образование. Актеры иногда ленятся, могут невзлюбить какой-то спектакль и халтурят на нем, иногда не хотят бегать в массовке... Но здесь этого не было.

Наш спектакль – это искусство современников, пекущихся о знании нашей истории. Ценность духовных ритуалов прошлого, необходимость сохранения древних святилищ нашего народа – вот одна из главных идей спектакля. Восстановление разрушающейся связи времен, чем был так озабочен в свое время принц Гамлет, – вот в чем мы видели налгу задачу. Может быть, я несколько сгущаю краски, но в целом эта проблема существует.

– «Юнона» и «Авось» не может не вызвать современных политических ассоциаций. Одна из них: спектакль воспринимается как гимн разрядке. Не в военном, конечно, а в политическом, гуманистическом и историческом смысле. Другая: заявленная, как мне кажется, авторами мысль об извечном стремлении российской культуры искать соприкосновения с культурами других народов.

– Конечно... Вообще россиянам, России свойственно желание жить в мире, в добром человеческом контакте со всеми. История Резанова, искавшего на американском континенте друзей, – тому лишь один из, примеров. Русский характер не ассоциируется с воинственностью. Воевать нашей стране приходилось, но никогда мы не делали и не стремились делать из этого профессии. Скорее наоборот.

– Резанов был увлеченным человеком, деловым и сильным, умевшим бороться за свое чувство. Думается, обладая таким характером, он не мог увлечься пустой женщиной – только натурой цельной и деятельной.