Итак, текст поэта Андрея Вознесенского, музыка композитора Алексея Рыбникова, постановка Марка Захарова, хореография солиста Большого театра Владимира Васильева, режиссура и исполнение главной роли Николая Караченцова...

Драматический сюжет из русской истории; острая любовная коллизия; рок-музыка; архивные документы, декламируемые в перекрестье световых лучей; патриотический пафос и современные политические ассоциации – вот короткая характеристика интереснейшего спектакля Московского театра имени Ленинского комсомола.

Спектакль рассказывает о драматической судьбе русского дипломата и путешественника Николая Резанова (1764 – 1807), малоизвестной, но чрезвычайно интересной фигуре отечественной истории: одном из учредителей Российско-американской компании, а затем – главе ее правления, участнике организации кругосветного путешествия И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского, полномочном посланнике русского правительства в Японии, составителе «Словаря японского языка» и пр. и пр. В конце своей жизни, выполняя поручение царя, спровоцированное, впрочем, бесчисленными просьбами самого Резанова, он на двух кораблях – « Юнона» и «Авось» – достиг берегов Америки, точнее, Калифорнии.

Резанов был за то, чтобы торговать, а не воевать, и на этой почве установил самые прочные контакты с коренным населением Америки. Эта миролюбивая линия Резанова и озадачила испанцев, которым тогда принадлежала Калифорния.

Однако Резанов нанес попыткам ограничить его контакты несокрушимый и, прямо скажем, поразительный по неожиданности удар. Он полюбил 16-летнюю Кончитту (в спектакле ее прекрасно играет Елена Шанина), дочь губернатора Сан-Франциско. Плененная смелостью, красотой и умом русского графа, Кончитта ответила взаимностью...

Любви противостоят политика и церковь, ибо – о ужас! – Кончитта – католичка, а Резанов – православный. Тем не менее Резанов добивается гражданского бракосочетания, а затем отправляется в Россию, чтобы добиться разрешения на свой брак с Кончиттой.

Он везет в Россию свою любовь к Кончитте, грандиозные планы расширения русско-американской торговли и симпатии простых жителей Калифорнии. Увы, на обратном пути, в далеком Красноярске, Резанов простужается и умирает... Его блистательные экономические и политические проекты остаются невыполненными. Но Кончитта не верит слухам о гибели Резанова. Она не верит им 35 лет, отвергая все предложения о замужестве. Наконец, когда Кончитта получает неопровержимые доказательства, смерти любимого, она дает пожизненный,обет молчания и становится первой в Калифорнии монахиней...

Единая декорация, представляющая собой то трюм корабля, то его палубу, то дворец губернатора Сан-Франциско, то просторы сибирской тайги... Над сценой подвешен громадный парусник – символ мятущейся души Резанова, принесший ему блистательную славу, великую любовь и трагическую смерть. Парусник называется русским словом «Авось». В словаре Владимира Даля об этом слове сказано: «наречие – может быть, станется, сбудется – с выражением желания и надежды». А замечательный историк Василий Ключевский писал: «...Расчетливый великоросс любит подчас, очертя голову, выбрать самое что ни на есть безнадежное и нерасчетливое решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великорусский авось...»

Действие спектакля разворачивается бурно. Переговоры с вельможами русского двора об экспедиции, набор команды, детские воспоминания Резанова, плавание, политические интриги, любовь, смерть... Резанов не ждал и не искал легких путей. Он успевает торговать, строить дипломатические каверзы испанским политикам, вызывать восхищение своей демократичностью у местного населения, помогающего ему в устройстве его любовных дел, он успевает пленить сердце Кончитты, отбить обвинения католических монахов, вызвать симпатию отца возлюбленной...

Следуя за этим рвущимся сюжетом, меняются мизансцены, музыка, герои с прозы переходят на стихи, от драматического действия – к танцам...

Фантасмагория? Драма дипломата-авантюриста? История любви, изложенная в свете лазеров (использованы и они) и грохоте рока?

Нет. Сценографическая сторона не затемняет, а, напротив, проясняет четко выраженную идею спектакля: любовь сильнее вражды; миролюбие сильнее воинственности; патриотизм сильнее космополитизма; русская история – это история поиска друзей.

Впрочем, гуманистическая и, если хотите, политическая тенденция «Юноны» и «Авось» прекрасно выражена заключающим спектакль хором:

...Жители двадцатого столетья! Ваш идет к концу двадцатый век. Неужели вечно не ответит На вопрос согласья человек?..

О спектакле, вписавшем удивительную, прекрасную строку в биографию театра, мы беседуем с его постановщиком, главным режиссером Московского театра Ленинского комсомола Марком Захаровым.

– Вагнер считал оперу наиболее синтетическим жанром искусства, способным представить зрителю гармонию и апофеоз музыки, драмы, живописи, пластики, архитектуры... Не идет ли ваш театр по этому пути, лишь заменяя классическую музыку более современной нам?

– Я думаю, что сегодняшний театр должен впитывать в себя все достижения современного искусства и сопредельных с ним областей жизни. Мы активно использовали в «Юноне» и «Авось» световые эффекты. Велики достижения цветомузыки – их тоже бы надо использовать активнее: очевидна связь определенных цветов с теми или иными эмоциями.

Да, театр сейчас развивается по линии синтеза искусств. Конечно, плохой синтез – это эклектика, но зачем же ориентироваться на неудачу?

Мы не можем обращаться к опыту ТВ, эстрады, кино, архитектуры, цирка, современного дизайна, даже полиграфии...

Поиски и построения из этих поисков – вот что привлекает в сегодняшнем советском театре.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.