А вы верите, что в каком-то подвале делают и раздают бесплатно лекарство от болезни, одно упоминание о которой вселяет суеверный холод и чувство безысходности? Да нет, конечно! Какой подвал, какое еще лекарство?.. Подойдем к дому на углу проспекта Важа Пшавелы и улицы Антоновской, прочтем вывеску: «Технологическая лаборатория биологически активных веществ ГКНТ ГССР». Войдем в подвал. Направо дверь в кабинет директора лаборатории Александра Георгиевича Гачечиладзе, она всегда распахнута настежь. Начнем разбираться...

«Уважаемая Елена Григорьевна! Благодарю вас за большую помощь, оказанную в лечении мамы. После двенадцати инъекций катрэкса ей стало значительно лучше. Она начала вставать. Врачи смогли уменьшить количество омнопона, который вводили ей из-за сильных болей от костных метастазов. Мама даже надеется на выздоровление. Высылаю выписку из истории болезни...»

— Кому адресовано это письмо? — спрашиваю.

— Очевидно, какой-нибудь посреднице. Ведь как бывает: кому-то препарат помог, он говорит своим знакомым, берет ампулы у меня и посылает их дальше. А мне пересылаются история болезни нового пациента и сведения о действии катрэкса...

Письмо, адресованное некой Елене Григорьевне, цитирую, потому что оно самое «среднее». Есть среди почты Гачечиладзе и крики о помощи, и слова благодарности, и поздравительные открытки от пациентов, которые давно перестали быть пациентами, и даже стихи. Есть и горестные письма о. последних днях жизни близкого человека. Но и в них слова благодарности: катрэкс облегчил страдания.

Вот письмо, которое меня удивило. Содержание, в общем, обычное, а форма странная:

«Подтверждаю, что с августа 1983 года по январь 1985 года получала препарат катрэкс бесплатно. Катрэкс получала из расчета 1 или 2 ампулы в день, исходя из самочувствия. Применяла препарат для лечения лимфогрануломатоза. К августу 1984 года увеличенные лимфоузлы исчезли».

— Похоже, будто автор письма отвечает на официальный запрос?

— Запроса не было. Просто мои пациенты узнали, что катрэкс не выпускается, поскольку деятельностью лаборатории занялась прокуратура. Следственные органы интересовало, не шарлатан ли я, не спекулируем ли мы препаратом, вообще все ли по закону.

Отвлечемся пока что от странностей, сложностей и даже опасностей работы, которую вот уже на протяжении двадцати лет проводит Александр Георгиевич. Ответим сначала на вопрос, что такое катрэкс.

На столе Гачечиладзе лежит стопка отпечатанных в типографии аннотаций:

«Катрэкс (экстракт печени черноморской акулы).

Катрэкс — обозначение группы препаратов в виде смеси биологически активных веществ, побочные токсические эффекты и аллергические реакции не зарегистрированы. Обладает выраженным адаптогенным и биостимулирующим влиянием на организм с широким диапазоном эффективного лечебного действия при хронических воспалительных процессах различной локализации и этиологии (при вяло заживающих ранах, при ряде опухолевых процессов, нормализует показатели крови, стимулирует окислительно-восстановительные процессы, повышает устойчивость клеток и тканей к токсическому действию веществ, повышает иммунную резистентность).

Препарат предназначен для внутримышечных инъекций. Срок хранения — две недели при 0°—4°С».

За дни, проведенные в лаборатории Гачечиладзе, я познакомилась с десятками людей — больными и родственниками больных, с теми, кто пришел впервые, с теми, кто уже лечился катрэксом и повторяет курс. У всех с собою термосы — ампулы следует хранить со льдом.

В день, когда я просматривала вместе с Александром Георгиевичем почту, препарата не было: накануне рыбаки в Поти, добывающие катранов для лаборатории, не могли выйти в море — штормило. Нет акул — не из чего готовить препарат. Пациенты приходили, вздыхали огорченно и уходили. Не уходил только крестьянин, приехавший специально из Западной Грузии за лекарством для жены. Он подозрительно косился на меня. Спросил, кто я. Ему, видимо, объяснили — корреспондент. И вдруг он начал говорить — гневно, неизвестно к кому обращаясь. Но я-то поняла, что ко мне. Переводить стала лаборантка Маикр. Оказывается, он с женой прочел статью в газете «Комунисти» о состоянии онкологии в Грузии. В одном из последних абзацев упоминалось (на взгляд крестьянина, недостаточно почтительно) о работе А. Г. Гачечиладзе. Говорилось, в частности, что он сам отказался от своего препарата.

— Как отказался?! Как не лечит?! — кричал крестьянин по-грузински. — Моя жена умирала. Она весила сорок килограммов. Ее и резали, и облучали, и «химию» проводили. А потом домой отправили, сказали — рак, ничего сделать больше нельзя, все равно умрет. Три года прошло — она ходит, она по дому все делает, в поле, она восемьдесят пять килограммов весит! Как отказался?! Жена прочла — заплакала.

Среди пациентов Гачечиладзе немало врачей. Один из них пожилой человек, у него аденома простаты. Сделал первые десять уколов катрэкса, чувствует некоторое улучшение. А посоветовали ему обратиться к Гачечиладзе друзья, тоже врачи. Одна из этих его знакомых — он называет фамилию, телефон, предлагает немедленно позвонить — знала свой диагноз. Она отказалась от операции, провела несколько курсов лечения катрэксом. Какое-то время спустя врачи в Ленинграде сделали анализы, снимок — и опухоли не нашли.

Врачи приходят в лабораторию Рачечиладзе не только лечиться. Несколько молодых медиков на общественных началах ведут опрос больных, консультации прямо здесь, в подвале. Один из них, невропатолог, так объясняет свой интерес к катрэксу:

— Я знаю мальчика, у него была опухоль мозжечка. Операции в области мозжечка не показаны. Тяжелейший был больной — еще год назад лежал пластом. Лечили катрэксом. Сейчас мальчишка играет в футбол. Вот поэтому я прихожу сюда. Хочу разобраться.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

комментарии

veritate1 , 22.04.2010 17:58

Я являюсь одной из тех счастливчиком, кому довелось принимать "КАТРЕКС" и, при этом остаться живой, при диагнозе"Дольковый рак молочной железы 4 стадии, Было всё - много операций и облучение и химиотерапия, Катрэкс я принимала параллельно с химией - больше волосы не выпадали, химию смогла выдержать до победы, при этом и кровь и желудочно-кишечный тракт оставались в пределах нормы, и мы победили совместно с врачами и КАТРЭКСОМ, Тогда мне было 31 год, теперь 58, Отдельно хочу подчернуть, что на фоне катрекса химиотерапия протекала без осложнений, И я не пропустила ни одного назначения врачей!!! Бщльшое спасибо врачам за то, что не запретили мне принимать Катрэкс!
С Уважением и поклоном Зоя