— Красоты жалко.
— Красоты? Вот она, красота. – Генка похлопал по второвскому планшету, где лежала карта с нанесенной на нее трассой.
— Не для того сады сажаем, чтобы вырубать их, – сказал Второв. По глазам Кости-Портоса он видел, что парень с ним согласен. Может быть, и ему выбеленные стволы яблонь и вишен казались отсюда узорчатой строчкой вышивки по зеленому ситцу берега.
— Разве нельзя их сохранить? – спросил он.
— Можно. Во всяком случае, тут – на откосе. Но только сады. Дачи за ними придется снести.
— Ну и что? Владельцам заплатят.
— Стоимость дач. Дорстрою сады не нужны. Не мешают.
— А если другой вариант трассы? – настаивал Костя.
— Где?
Уже то, что вопрос задал всегдашний молчальник Игорь, заставило всех призадуматься. А он продолжал негромко:
– В обход поселка? Там болото. Здесь? – Он кивнул на петлявшую внизу речку. – Одних труб сколько считать придется! Да мост, да овраг, да эта торфяная кастрюля... Подсчитывали, Сергей Петрович?
Второв кивнул:
— Значительно дороже.
— Ну, не знаю, не знаю, – загадочно протянул Генка.
— Чего не знаешь?
— Может, и придется в эту кастрюлю лезть. Навалятся владельцы дачек, пойдут по инстанциям. И плакала наша работенка.
— Чушь городишь, – сказал Костя. – Что они, без понятия, что ли?
— С понятием, – подтвердил Генка. – С ба-альшим понятием. Вот будет у них собрание с представителями стройорганизаций, они свое понятие и предъявят.
— Не верю, – мотнул головой Костя. – А о садах подумать надо. Как их сохранить?
— Да брось ты свои сады, – обозлился Генка. – Тебе до них какое дело? Мы дорожники. Главное для нас – дорога. А сады – чушь, слюни. Чехова читал? Всякие «вишневые сады» обречены исторически.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.