– Для меня не существует слова «нет», ищите, где хотите, и чтобы никто не догадывался о пребывании в госпитале раненых белых офицеров. В случае чего, головой ответите. – Не глядя на врача, Кожухов медленно отошел от телег с ранеными.

Белых офицеров перенесли в бывшую барскую библиотеку, и Егор Тимофеевич тут же приступил к осмотру раненых. Уполномоченный молча наблюдал за присутствующими. Клавдия записывала в амбарную книгу распоряжения врача, а Костя время от времени покачивал головой, как бы соглашаясь с Егором Тимофеевичем.

– Полагаю, двое через пару недель пойдут на поправку, а вот тот, что у окна, не проживет и трех дней, – вынес свой вердикт главврач.

– Две недели! Вы что, сдурели? Где мы с вами будем за это время, сам черт не знает, белые, того и гляди, прорвут фронт. Сведения мне нужны сейчас, на все про все – три дня! – процедил сквозь зубы Кожухов.

– Константин, ты и Клава будете дежурить возле этих раненых, от другой работы я вас освобождаю. Об их состоянии докладывать лично мне, двоим сделать перевязки и по возможности накормить. Тому, что у окна, только смачивать губы, у него ранение в живот, и очень тяжелое, – передавая ключ от библиотеки Косте, сказал Егор Тимофеевич и вышел вслед за уполномоченным.

Оставшись один, Костя запер на ключ входную дверь и тихо подошел к окну. От тревожных мыслей его отвлек осторожный стук в дверь. Это вернулась Клава, которая принесла раненым скудный ужин.

Костя молча впустил медсестру в комнату, помог ей сделать перевязки и всех накормить. Затем Клава забрала грязную посуду и ушла, а он присел на табуретку и закурил, пуская дым в приоткрытое окно.

– Не угостите папироской? – раздался вдруг слабый голос из темноты.

– Папирос нет, только махра, – прищурившись, произнес Костя и, быстро свернув самокрутку, чиркнул спичкой о коробок, осветив лицо просившего.

– Винт?! – неожиданно вскрикнул раненый.

– Тихо! – прошептал Костя.

– Живой, значит? Мне рассказывали, что ты погиб под Малой Орловкой, а выходит, ты, чертушка, на этом свете. – От крепкого самосада раненый закашлялся.

– Сережка, я тебя, как только увидел, сразу узнал, а насчет того, что убили, это путаница какая-то. Мы под Купянском в окружение попали, прижала нас красная конница к реке, а ночью кто куда разбежались. Я здесь притаился, в госпитале, по подложным документам, теперь вот фельдшером служу. Но зря время не теряю – оружие кое-какое собрал. А ты-то как сюда попал?

– Пошли в разведку, напоролись на красный кордон и отстреливались до последнего. Меня в ногу ранило, а товарищи мои еще хуже, сам видишь.

– Бежать надо, и не позднее завтрашнего вечера. Я помогу, иначе Кожухов вас замучает, – задумчиво сказал Костя.

Выйдя из библиотеки, он запер дверь на ключ, кивнув стоявшему на страже красноармейцу, и медленно спустился в зал. Здесь Костя остановился, переводя взгляд на старый бильярдный стол с потертым выцветшим сукном, который был предметом обожания всех раненых. Обычно к вечеру вокруг него собиралась толпа болельщиков и зевак. Хозяином бильярда был завхоз Николай Шепилов, грузный, небольшого роста, всегда надушенный одеколоном и куривший старорежимные папиросы. Днем Шепилов выдавал всем желающим два старых кия и побитые шары с облупившимися цифрами, беря за прокат инвентаря от красноармейцев небольшую мзду в виде мыла, денег, махры, нательного белья и продуктов. А по вечерам играли по-серьезному: на кон ставились золотые червонцы, часы, серебряные ложки, одним словом, реквизированное буржуйское добро. Тогда у стола господствовал сам завхоз, обыгрывая всех и вся.

Вот и сейчас игра была в полном разгаре.

– Ну, что, медицина, сыграем на «катеньку»? – заметив Костю, произнес Шепилов.

– А если без «катеньки»?

– Шутишь?! Буду я тебе впустую шары гонять, дураков нет, – надменно ответил завхоз, и красноармейцы дружно захохотали.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.