Достаточно было лёгкого прикосновения, чтобы Алёша проснулся. Он сел, огляделся и понял, что чудесное, предвкушением чего он жил последние дни, началось.

Керосиновая лампа, кринка и каравай непривычной формы, бревенчатые стены, на одной из которых до самого потолка громоздилась тень сидевшего за столом Юрия Ивановича, трели сверчка и сонное дыхание нескольких людей - вся эта необычная обстановка была полна особого смысла.

Заметив, что Юрий Иванович уже в верхнем бобриковом пиджаке и навесил на себя бинокль, топорик в кожаном чехле, все свои патронташи, сумки и сумочки, Алёша быстро оделся.

- Выпей! - налив стакан молока и пододвинув его к Алёше, строго сказал Юрий Иванович. - Съешь хлеба и сунь кусок за пазуху.

Чтобы не спорить, Алёша залпом выпил молоко, но решительно отказался от хлеба. Юрий Иванович прикрутил лампу.

Тихая, ясная весенняя ночь встретила их за порогом. С ружьём за плечами они пошли вдоль деревенской улицы по твёрдой от крепкого ночного мороза земле. Признаков рассвета ещё не было, низкая луна стояла над лесом, тишину тревожили гулкие звуки шагов. Когда поравнялись с последним домом, на его задворках пропел петух. Ему ответил другой на соседнем дворе. Голоса петухов удалялись со двора на двор, и, наконец, едва слышно пропел последний петух в противоположном конце.

На поле тянул ветерок, в лесу он прекратился. Хвоя высоких елей сомкнулась над узкой дорогой. В полной темноте Юрий Иванович и Алёша долго шли лесом, который, казалось, был наполнен таинственно скрытой жизнью.

Сомнения мучили Алёшу. «Может быть, и не прилетят и ничего не будет?» - думал Алёша. Ему хотелось заговорить, но он ещё несколько побаивался Юрия Ивановича. И то было совершенно удивительно, что он шёл с ним, как равный!

В представлении паренька, только год назад начавшего самостоятельно работать, Юрий Иванович был окружён неким ореолом. Юрий Иванович - не только кандидат биологических наук, майор запаса, но и член правления областного Общества охотников. Он держал охотничьих уток и двух рыжих сеттеров. Начиная с августа, каждый выходной Юрий Иванович уезжал и привозил то тетеревов, то куропаток, то уток и небольших длинноклювых птиц - бекасов и дупелей, как теперь узнал Алёша. В начале зимы произошло событие, поднявшее! Юрия Ивановича на недосягаемую высоту: он привёз двух волков. Алёше очень нравилось, что про волков не говорили «убили», а «взяли», и, вероятно, тогда - то и зародилась у него мысль обязательно сделаться охотником.

Преодолев робость, Алёша познакомился с Юрием Ивановичем и рассказал ему о своём желании. Юрий Иванович оказался вовсе не таким недосягаемым, подумал и согласился взять Алёшу на охоту.

- Только будешь слушаться, - сказал Юрий Иванович. - По скворцам, жаворонкам и в белый свет не палить. Будешь учиться, чтобы сделаться настоящим охотником... Настоящий охотник, - продолжал Юрий Иванович, мечтательно глядя поверх Алешиной головы, - это вдумчивый следопыт, научившийся преодолевать любые трудности, тот, кто приносит много дичи, любит и бережёт природу. Кто умеет быть незаметным в лесу, - Юрий Иванович перевёл взгляд на лицо Алёши, - стреляет редко, да метко... Кто в случае войны будет отличным разведчиком или снайпером.

Позже, когда согласие матери было получено, вопрос с отпуском улажен, ружьё и принадлежности куплены, началось интересное время. Днём сильнее пригревало солнце, утки устраивали в своём сарайчике настоящие концерты. По вечерам Алёша приходил к Юрию Ивановичу. Тот развешивал на аптекарских весах порох, отмерял дробь, высекал из войлока, пропитанного особым составом, пыжи, снаряжал патроны и поучал Алёшу охотничьему уму - разуму.

Наконец весь подготовительный период, суета вокзала, вагон и утомительный путь до деревни (корзинку с утками нёс Алёша) остались позади. В деревне высадили уток в клеть, где им предстояло отдыхать сутки, перекусили и отправились строить шалаши на косачей. Их соорудили из лапника на поле в двух известных Юрию Ивановичу местах. Предварительно Юрий Иванович тщательно осмотрел поле, нашёл тетеревиные перья и сказал, что место это никогда не обманывает: ток здесь бывает каждый год. Перед опушкой около поваленного дерева Юрий Иванович остановился, закурил и присел.

- Да, - проговорил он, затоптав недокуренную папиросу. - Ты в первый раз, а я, наверное, двадцатую весну, а волнуемся одинаково.

Вышли из леса, и шагах в шестидесяти до опушки Алёша различил первый шалаш. Юрий Иванович подождал, пока Алёша влез в него, загородил отверстие еловой лапой, шепнул: «Ну, всё помнишь?» - и растворился в сумраке.

Алёша уселся поудобнее на еловых ветвях, положил на колени заряженное ружьё, отжал гашетки, бесшумно поднял курки. «Вот, значит, я на току, - думал Алёша. - Сижу на том самом месте, куда скоро начнут слетаться косачи».

Вдруг шум стремительного полёта нарушил чуткую тишину. Инстинктивно Алёша пригнул голову, и грузная птица, тяжело затормозив в воздухе крыльями, села рядом с шалашом в темноте. Невероятное свершилось, превзойдя все ожидания. «Тетерев! - уверенно подумал Алёша, понемногу приходя в себя. - Сидит рядом». Алёша замер ни жив, ни мёртв, опасался громко дышать. Тетерев ни одним звуком не выдавал своего присутствия...

Снова звук полёта, но свистящий, ещё более стремительный, и Алёша сообразил, что это стороной высоко пронизали воздух чирки. Дикая утка спокойно покрякивала на реке; в стороне шумно поднялся селезень, перелетел с голосом, опустился с характерным звуком на воду и начал переговариваться с уткой. Вероятно, до уток было не близко, но по заре казалось, что они рядом. А заря уже началась: в стенах шалаша посветлело между еловыми лапами. Ещё и ещё пролетали, свистя крыльями, утки. Пара утренних вальдшнепов прохоркала один за другим, и с опушки леса донёсся сильный шипящий, из двух колен, звук. Алёша услышал его впервые, но сразу узнал голос токующего тетерева. Казалось, в шапке - невидимке Алёша проник в сокровенную глубину лесной жизни. Но все звуки ни на секунду не отвлекали Алёшу от главного: тетерев, ни разу не шелохнувшись, сидел рядом, вероятно, не более, чем в метре от шалаша.

Время шло, косач не подавал признаков жизни, и Алёша начал сомневаться, почти уверился, что ослышался. Собрался даже шевельнуть начавшей затекать ногой...

- Ччуфшши! - страстно и громко вывел черныш чуть не над ухом Алёши.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.