Навсегда –

Никогда не быть рабами,

Никогда!

Конечно, стихи нельзя сопрягать с жизнью дословно, у подлинного поэта много прав, среди них гипербола, право на преувеличение, однако трудно быть хладнокровным, когда за окном машины плавно раскручиваются венгерские холмы. Нежно-зеленые от душистого разнотравья, покрытые лесами, таинственные, манящие и голые – то просто вспаханная земля, то словно кровь – красные каменистые обнажения... «Где умрем, там холм всхолмится...»

Под Секешфехерваром, на холме, стоит танк. Наша «тридцатьчетверка». Холм тот был чуть в стороне от дороги, и склоны его, говорят, омыты нашей кровью. Тут шли смертельные бои, тут фашисты сжали в крепкий кулак отборные из оставшихся силы, здесь пело сражение, одно из самых жестоких в истории прошлой войны. Стонала и плакала венгерская земля, пропаханная фугасами, вспоротая железным ломом... И в час, когда стало совсем тяжко бойцам одного лишь участка ломаной линии фронта, и когда новая толпа фашистских танков пошла молоть траву, камни и людей, девятнадцатилетний русский мальчик, младший лейтенант Сережа Ермолаев, бросился со связкой гранат под лязгающие гусеницы стальной махины.

А было восьмое число, восьмое января. А шел сорок пятый. И до Победы оставалось всего четыре месяца и один день.

Еще одно. Сергей был русский. Понятно, когда под танки бросались герои-панфиловцы. Они защищали Родину. Они стояли у ворот Москвы.

Сергей был молод, действительно мальчишка. И он сражался на чужой земле. Он бы мог, наверное, имел, во всяком случае, право, сберечь свою жизнь, чувствуя близость Победы.

Но в том-то суть настоящей человечности, что в схватке с врагом герой не думает о себе. Он подчиняет свою жизнь цели более великой. Отступить для Сергея Ермолаева было невозможно, уступить врагу – хотя бы на время – немыслимо. И не было для него чужой земли...

«Имена наши помянут, и они святыми станут...» Имя девятнадцатилетнего младшего лейтенанта знают в Венгрии все, оно стало святым, безусловно... «Где умрем – там холм всхолмится...» Танк на холме стоит в отдалении, и хотя слова Петефи всего лишь гипербола, преувеличение, смотришь на холм Сергея Ермолаева, сотрясаясь душой от этой картины: зеленая долина взбухает, дрожит, поднимается кверху, обретая формы холма и поднимая вершиной своей к небу бездыханное тело безусого русского героя, ставшего венгром...

Лишь война была мечтою

Лучшей в моей жизни,

Та война, где за свободу

Сердце кровью брызнет.

Есть одна святая в мире –

Лишь пред ней с любовью

Нам клинками рыть могилы,

Истекать нам кровью.

Имя той святой – свобода!

Все безумцы были

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.