За окном вагона протянулся настолько однообразный пейзаж, что он кажется неподвижным. Поля, перелески, бетонированные канавы, которые польские генералы хвастливо называли укреплениями... Мы едем домой. Едут бойцы, зажав винтовки между коленями, едут военные корреспонденты и политруки. Первые же слова, сказанные на родном русском языке, знакомят всех, и эти слова произносит высокий боец. Потягиваясь, он говорит:

- Эх, хороши наши советские вагоны! Поднимешь верхнюю полочку, вытянешься во весь рост...

Мы перешли границу и застали осколки давно канувшей для нас в прошлое неведомой жизни. И вот мы вспоминаем о том, что увидели за это время... Почти все сидящие в вагоне лишь по книгам знали, что такое капитализм. Многое было для нас диким, чудовищным.

На текстильной фабрике, которую мы посетили, сидел еще в своем кабинете фабрикант. В бюро труда в длинной и безмолвной очереди стояли безработные. Варшавские беженцы продавали на улицах спички.

Это было в дни, когда освобожденный от ига польских панов западнобелорусский народ готовился к выборам в Народное Собрание... Это было в дни, ставшие теперь достоянием истории.

Гетто

В центре Белостока начинается парк. Он тянется узкой полосой между двумя улицами, постепенно расширяется, густеет и, наконец, сливается с загородным лесом. Вокруг ни души, только желтые листья шуршат под ногами. Но вот мы видим маленького старичка. Черное пальто с бархатным воротником, котелок, тросточка.

Маленький старичок - местный и притом единственный, по его заявлению, белостокский ученый.

- Над чем же вы работаете?

- Моя специальность - археология и история. У меня много напечатанных работ. Я широко известен в еврейских кругах.

- Какие же у вас работы?

- Недавно я закончил труд «Одежда древних евреев». Сейчас послал в Америку монографию «История белостокских евреев»...

У старичка, семенящего рядом с нами, все научные проблемы ограничены его национальными и религиозными представлениями. Интересуется ли он политикой? Он спешит заверить, что нет. Но вот разговор невольно касается последних событий, и наш собеседник начинает горячо выкладывать свои обиды на панскую Польшу. О нет, он никогда не забудет, как издевались паны над евреями! Ведь при поляках он даже не мог показываться в этом парке! А теперь... Все горячее, все взволнованнее речь старика:

- Ваши красноармейцы... боже мой, какие это вежливые, культурные люди!... Разве я мог раньше думать, что большевики создадут такую армию?!

Под ногами шуршат листья. Старичок ведет нас в город показывать кварталы еврейского гетто. Он 60 лет живет в Белостоке и прекрасно знает прошлое этого города. Вот они, узенькие, древние улицы гетто, - старый булыжник, двухэтажные приземистые дома.

Еврейское гетто формально давно перестало существовать, но узенький проход, путь в центр города, куда евреев не пускали, еще перегорожен столбом.

В польских магазинах не могли работать приказчики - евреи. В еврейские магазины никогда не заходили покупатели - поляки. Еврей не смел выпить чашку кофе в аристократическом кафе «Люкс», на улице Сенкевича. В Белостоке, так же как и в других польских городах, мальчик - еврей и думать не смел о государственной гимназии.

К нам в руки попало письмо мальчика - гимназиста Гарри Хволеса. Письмо простое и трогающее до глубины души. Вот оно:

«Мне 13 лет. От 7 до 12 лет я учился в государственной польской начальной школе. Было мне там плохо, потому что я еврей и слабого здоровья. Мальчики меня поэтому били, а часть учителей относилась ко мне холодно и несправедливо. Только несколько товарищей - поляков - дружило со мной. Другие мальчики их за это высмеивали и осуждали. Мне все это было очень больно. Учился я хорошо, но школу не любил и боялся. После окончания начальной школы я упросил родителей отдать меня в платную частную гимназию. В нашей гимназии учатся все еврейские, польские, русские и немецкие дети, которые не смогли или не захотели попасть в польские государственные гимназии. Учителя у нас разных национальностей, а в государственных гимназиях могли быть только поляки. Теперь гимназия стала государственной и бесплатной. Хочу стать инженером и археологом...

Еврею было чрезвычайно трудно попасть в Высшее учебное заведение в Польше, а если он попадал, то польские студенты - хулиганы страшно мучили его и даже убивали.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.