— Ло-дочник! Заснул, что ли! Лодки нам, слышь?
Они подсаживают смеющихся без причины женщин и запевают песни. Они горланят и стараются перегрести друг друга, между тем как уплывают все дальше по течению в сторону города. Вася, который молча выдал им весла и дал прочитать инструкцию, как вести себя на воде, Вася теперь смотрит вслед и думает: «Какими веселенькими вы будете через часок-другой». Так стоит он минут пять, а потом идет готовить закуску. Ока — речка на вид простенькая, но Вася-то ее знает. Почистив картошку и поставив ее вариться, он выходит к своей «казанке» и пробует мотор. Тут-то его и находит делегация из двух человек, чаще всего мужчина и женщина.
— Простите, вы... тут работаете?
Вася не глядит на них, но отмечает про себя новую просительную интонацию.
— Ну?— спрашивает он и начинает снимать с мотора крышку. Это всегда эффектно действует на просящих, они начинают экономить время.
— Понимаете,— говорит женщина.— Там лодки, и они не выгребут... У вас такое течение, мы прямо из сил... Понимаете?..
— Конечно,— говорит Вася и вывинчивает одну свечу.
— Мы уж на пол-литру, если надо, только... Мы не пожалеем. «Конечно, — думает Вася, разглядывая свечу,— чего жалеть, когда в отпуск приехали, при деньгах, первый день в доме отдыха».
Вася дует зачем-то на свечу и подымает на просящих очень справедливые, очень ясные глаза. Теперь он им скажет, он знает, как оглушить их, действуя неожиданно. И он говорит:
— Вы что же думаете?.. Вы на что рассчитываете, что лодочник вам ишак?.. Бессловесное животное, и на нем можно воду возить, у него и выходных дней нет, да? Может, вы все понимаете, а я ничего не понимаю, только я тоже люблю и рыбу половить, и на свидание ездить, и, может, я туда и собрался!
Сказав это, Вася идет смотреть, не поспела ли картошка, и пробует ее деревянной щепочкой. Дело сделано, щука на блесне, и надо подвести подсачок.
— Уж мы пятерку,— говорят ему, когда он выходит и начинает заворачивать свечу.
— Ладно,— соглашается он, зная, что передерживать не стоит, тем более все разыграно, как на генеральной репетиции.— Только я в магазин сперва хотел...
— Да, да! Что вы...— И мужчина, а потом и женщина, покопавшись, дадут ему деньги.
Он сразу их не возьмет, а смерит глазами дающих, заставит их замереть в этой неловкой и стыдной позе, отчего даже такой факт, как дача денег, будет выглядеть для него выгоднее. Иной раз он поморщится, словно пересиливая себя, но деньги возьмет и, не складывая, засунет в нагрудный карман.
Сперва он заедет в «блюдечко», как они зовут небольшой ресторанчик на горке у Оки, и скажет от двери:
— Тетя Маша! Выручалочка наша!
— Что у тебя сегодня? — спросит толстая буфетчица.— Заезд, что ли? И будет вытирать бутылку тряпкой.
— Тетя Маша все понимает. Я Вась-Вась, а они... Пей, говорят! Коньяк, три свеколки!
— Не часто ли, Вась, а?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Письмо в Грецию