Вместо улиц хаотическое нагромождение развалин. Солдаты карабкаются по ним.

Чёрная стрельчатая вышка кирхи. В амбразуре окна лихорадочно дрожит ствол пулемёта, отплёвываясь белыми вспышками пламени.

И вдруг рушится вышка кирхи с пулемётом, с пулемётчиком и со всем, что там было. А по развалинам уже перебегают солдаты, солдаты... Советские солдаты.

Коренастый, широколицый офицер в каске взмахнул рукой, указывая вперёд, где поднимается полукруглая, когда - то застеклённая крыша большого чёрного здания. И солдаты бегут за своим офицером.

- Огонь!

... А в открытые окна клуба с улицы струится запах отцветающих лип. Запах деревенского лета. В темноте Николай протягивает руку и касается моего плеча.

- Ты был там?

- Да, мы заходили с юга.

- А он шёл с востока.

Это про Андрея Ноговицына говорит Николай.

Монотонно журчит аппарат. Лента бежит с катушки и оживает на экране движением, цветом и звуком, огнём и громом - всем, что было вокруг Андрея в последние мгновения жизни...

Нет, нет, он видел больше того.

Советские воины, те из них, кто ныне живёт, и те, кто не дожил до светлого дня победы, они видели больше того, что запечатлело кино. Они уже видели мир, очищенный от фашизма, открытый для светлой работы и радости.

В нашей роте был солдат Колобов. Ещё где - то на Одере Колобов рассказывал мне о своём сибирском селе и о том, какой сад вырастит он после войны, какие яблоки и вишни созреют там. Колобов видел его. Он рисовал на клочке бумаги план сада и показывал, где будут ягодники и деревья.

Он тоже не дожил до дня победы, солдат Матвей Колобов. Но я верю, что кто - то уже сажает яблони в том сибирском саду.

... Над куполом рейхстага развевается знамя Победы. Огни салюта озаряют Москву.

Последние кадры фильма.

Конец.

Зрители выходят на улицу, обмениваясь впечатлениями.

Кто - то говорит:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.