— Может, мы уже на том свете?— осипшим голосом .спросил он Юрку.
Но тот промолчал, и ему показалось, что его слова замерзли на лету. Иногда упряжка съезжала на Вилюй. Здесь сразу становилось темно: берега были такими плотными и высокими, что, казалось, сходятся над головою и загораживают собой солнце.
«Вжжии, вжжии...»— визжали полозья, и эхо билось о скалы и было гулким, как в бочке.
Слышно было сытое пофыркивание оленей. Володька даже зубами стучать перестал: ему вдруг показалось, что и челюсти примерзли друг к другу. И мысли в голове замерзали, как пальцы на ногах. Какое-то тупое безразличие овладело им: не хотелось ни двигаться, ни думать, ни говорить. Они не заметили, как упряжка остановилась на распутье двух дорог, и очнулись только тогда, когда услышали бас Николая:
— Что, салажата, дуба дали?
Он стоял огромный, красный, хмельной, с головы до ног закутанный теплейшими шкурами. В другое бы время Володька ни за что не признался, что замерз, но сейчас ему было все равно. Он вдруг почувствовал против этого человека глухое раздражение.
Николай протянул ему плоскую склянку.
— Пососи, малыш.
Володька машинально взял ее непослушной рукою и сделал глоток. Его тут же скрутили кашель и удушье. Николай захохотал, обнажив крепкие желтые зубы.
— Какого черта ты ржешь?— рассердился Володька.
— Вот какое дело, малыши.— Николай перестал смеяться.— Баб у меня тут по всей округе! Как? Не против?
— Они мне в Москве осточертели,— приняв позу, презрительно сказал Володька.
— Перестань врать. Надоело,— сказал Юрка, поднимаясь с нарт.
— Друг твой плохо настроен,— проговорил Николай.— Дело-то хозяйское, можете просто погреться, а завтра живо доберемся... Так я поворачиваю оглобли.
Николай повернулся и пошел к своим нартам.
— Как вы можете?— тихо сказал Юрка и вдруг закричал:— Стойте! Николай остановился и обернулся.
— Мы поедем только в партию и больше никуда. Как вам не стыдно! Там у людей есть, нечего!..
Николай усмехнулся.
— Посмотрим, что ты запоешь через полгода.
— Он шутит,— вставил Володька.— Одним днем позже, одним раньше, какая разница? Поехали, босс!
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.