В пути

От деревянного домика навстречу им шли, два человека. Одного Володька узнал сразу: это был начальник аэропорта. Другой был здоровый детина, лет тридцати, в собачьих унтах и теплейшем каюрском полушубке, за плечом у него висел карабин. Он заметно пошатывался.

— Ну вот, кончились ваши мучения,— первым заговорил начальник аэропорта, приветливо глядя на Юрку и Володьку.— Вот товарищ из вашей партии за продуктами приехал на оленях. Обратно и вас захватит.

— Товарищ где-то успел нализаться,— вставил Володька.

У детины были большие руки, лицо, крупный нос и рот. На слова Володьки он не обиделся, улыбнулся и протянул ему руку.

— Шустрый, салажонок! Николаем меня звать.

Володька, явно польщенный, потряс огромную лапищу.

— Меня Володька. А это мой друг и собутыльник Юрка.

— Очень приятно,— сказал Юрка.

— Десятилетку только что кончили?— поинтересовался Николай.

— Ага... Дело прошлое! Ты кем в партии работаешь?

— Работяга.

— Собирайтесь живее, ребята,— сказал начальник аэропорта.— Ваши в партии совсем без продуктов сидят.

— Да ну?! Совсем-совсем без продуктов? Что же они кушают?— удивился Володька.— Интересно! Слышишь, каланча, и мы с тобой, черт возьми, голодать будем!

— Интересного как раз мало,— усмехнулся начальник аэропорта.

— Нам что! Наше дело телячье...

— Володька! Как не стыдно!— возмутился Юрка.

Скоро они были в пути. На головной нарте сидел Николай, завернутый во множество шкур и одеял. В кармане каюрского полушубка у него лежала плоская склянка со спиртом, который он смаковал маленькими глотками, как ликер. Набрался он изрядно и начал петь песни. Юрка и Володька сидели на последних нартах. Олени, рослые, стройные, поджарые, с точеными узорчатыми рогами, шли ходко, дружно. Порою они сливались со снегом, и казалось, будто по воздуху плывут одни рога.

Мороз осатанел. Воздух щелкал, свистел, бил в лицо, на небе выступили кровяные пятна, и все стало белесым: и оленьи рога, и одежда, и обледенелые марты. И лиственницы походили на косматых седых леших. Дорога петляла и кружила вокруг сопок.

«Вжжии, ижжии...»— поскрипывая, тонко выводили на поворотах полозья, и впереди бегущие олени исчезали в снежной пыли.

На крутом спуске Юрка свалился в сугроб, и теперь они крепко держались друг за друга. Володьке казалось, что он превратился в ледышку. На то, чтобы подняться и бежать за нартами, согревая тело, у него не хватало сил.