Гоголь учился в нежинской «Гимназии высших наук» семь лет, с 1821 по 1828 год. Здесь формировались характер будущего писателя, его художественный талант, здесь же впервые пробудилось и его гражданское самосознание - во время следствия по так называемому «делу о вольнодумстве». Это «дело» очень важно для биографии Гоголя. Особенно потому, что оно чрезвычайно ярко раскрывает ту политическую атмосферу, в условиях которой жил Гоголь в последние годы своего пребывания в гимназии, период, непосредственно предшествовавший его выходу на большую литературную дорогу.

«Дело о вольнодумстве» возникло летом 1827 года, в нём оказалась замешанной значительная группа профессоров и воспитанников гимназии, в их числе и Гоголь. Большое количество материалов, найденных нами в ряде архивов (Нежина, Москвы и Ленинграда), позволяет не только полнее раскрыть фактическую историю этого дела, но и установить его истинный политический смысл.

6 января 1830 года начальник 6-го отделения 5-го округа корпуса жандармов майор Матушевич, резиденция которого находилась в Чернигове, донёс начальнику III отделения Бенкендорфу «некоторые сведения» о событиях, происходивших в течение последних нескольких лет в нежинской «Гимназии высших наук». На рапорте была наложена резолюция: «В оригинале сообщить князю Ливену». Некоторое время спустя Бенкендорф направил все полученные им материалы министру просвещения Ливену «для расследования».

В министерстве просвещения давно уже имелись сигналы о «неблагополучии» в нежинской гимназии. Но им не придавали особого значения. Лишь после вмешательства Бенкендорфа в министерстве спохватились. Было принято решение немедленно командировать в Нежин «надёжного чиновника». Выбор пал на члена главного правления училищ Адеркаса. Ливен предписал ему исследовать на месте «нравственные достоинства и учебные способности профессоров», равно как и «нравственность и дух учащихся», дабы иметь возможность «принять надлежащие меры к искоренению зла, если оное подлинно существует».

Адеркас пробыл в Нежине почти три месяца. Захватив с собой около двух тысяч страниц следственных материалов, он вернулся в Петербург. 14 сентября им было закончено на имя министра просвещения князя Ливена итоговое донесение.

Главным обвиняемым по «делу о вольнодумстве» был младший профессор юридических наук Николай Григорьевич Белоусов, начавший преподавательскую деятельность в нежинской гимназии в 1825 году и вскоре назначенный ещё и инспектором пансиона. В отличие от многих старых преподавателей - формалистов и рутинёров - Белоусов был человеком передовых убеждений. Он развивал в своих лекциях прогрессивные идеи, увлекательно рассказывал о естественном праве человеческой личности, о великой пользе просвещения. Он возбуждал в умах своих воспитанников острую критическую мысль. Лекции Белоусова находили живой отклик у гимназистов, по рукам которых ходили запрещённые стихи и среди них стихотворение Рылеева, «касающееся до призывания к свободе». Под влиянием Рылеева и сами воспитанники сочиняли стихи такого же содержания.

Деятельность профессора Белоусова вызвала ярость у реакционной части преподавателей гимназии. Против него начали плести интриги. Главным организатором кампании против Белоусова был тупой и невежественный профессор Билевич. Он писал клеветнические рапорты о непорядках в гимназии, о бесчинствах и вольнодумстве воспитанников и при этом утверждал, что всему виной Белоусов. Собрав несколько ученических тетрадей с записями лекций по естественному праву, Билевич представил их в педагогический совет гимназии. В сопроводительном рапорте он указывал, что в лекциях Белоусова ничего не говорится об уважении к богу, к «ближнему» и что они «преисполнены таких мнений и положений, которые неопытное юношество действительно могут вовлечь в заблуждение».

Началось следствие. На допросы вызывали профессоров и учеников гимназии.

«Дело о вольнодумстве» проливает свет на ту атмосферу, которая царила в Нежине и в которой воспитывался Гоголь. Это «дело» представляло собой своеобразный политический отзвук событий 14 декабря 1825 года.

На следствии по делу Белоусова выяснилось, что ещё в ноябре 1825 года «некоторые пансионеры, - как свидетельствовал надзиратель Маслянников, - говорили, что в России будут перемены хуже французской революции». Маслянников приводит имена учеников гимназии, которые накануне восстания декабристов, таинственно перешёптываясь, сообщали друг другу слухи о предстоящих в России переменах и при этом распевали песню:

О боже, коль ты еси Всех царей с грязью меси, Мишу. Машу. Колю и Сашу На кол посади.

(Миша, Маша, Катя и Саша - имеются в виду члены царской фамилии.)

Среди воспитанников, распевавших эту «возмутительную» песню, Маслянников называет имена ближайших друзей Гоголя - Николая Яковлевича Прокоповича и Александра Семёновича Данилевского. Несомненно, и сам Гоголь был осведомлён об этом факте.

В ходе следствия по «делу о вольнодумстве» обнаружилось, что очагом крамольных идей в нежинской гимназии был отнюдь не один Белоусов. У него оказались единомышленники. Среди них можно назвать старшего профессора математических наук Шапалинского, одно время исполнявшего обязанности директора гимназии, профессора французского языка и словесности Ландражина, младшего профессора немецкой словесности Зингера.

О профессоре Ландражнне один из воспитанников показывал, что он «раздаёт разные книги для чтения ученикам, а именно: сочинения Вольтера, Гельвеция, Монтескье...» А по свидетельству бывшего инспектора гимназии профессора Моисеева, Ландражин, прохаживаясь с учениками, часто напевал им «Марсельезу».

В январе 1828 года профессор Ландражин предложил своим ученикам в порядке домашнего задания перевести на французский язык какой-нибудь русский текст. Ученик 6-го класса Александр Змиев использовал для этой цели полученное незадолго перед тем от воспитанника Мартоса стихотворение Кондратия Рылеева, «заключающее в себе воззвание к свободе».

Ландражин, конечно, скрыл этот факт от директора гимназии, сказав Змиеву: «Хорошо, что это досталось такому, как я, благородному человеку; ты знаешь, что за такие вещи в Вильно сделали несколько молодых людей несчастными; у нас в Россия правление деспотическое; вольно говорить не позволено».

При расследовании выяснилось, что указанное стихотворение Рылеева было хорошо известно большинству воспитанников гимназии, которые нередко его декламировали вслух и распевали. «О сей оде известно, - докладывал позднее директор гимназии Ясновский, - что она ходила по рукам учеников». Сам Змиев заявил на допросе, что «стихи сии пела обыкновенно в гимназии большая часть учеников».

Молва о «вольнодумных» настроениях в «Гимназии высших наук» стала вскоре всеобщим достоянием. По свидетельству ученика Колышкевича, ему сообщил один чиновник в Чернигове, что носятся слухи: «чуть ли он, Колышкевич, с некоторыми соучениками и профессором Белоусовым не поедет в кибитке», т.е. в Сибирь, в ссылку.

На основе заключения Адеркаса и выводов министра просвещения Ливена Николай I предписал: «За вредное на юношество влияние» профессоров Шапалинского, Белоусова, Ландражина и Зингера «отрешить от должностей, со внесением сих обстоятельств в их паспорта, дабы таковым образом они и впредь не могли быть нигде терпимы в службе по учебному ведомству, и тех из них, кои не русские, выслать за границу, а русских на места их родины, отдав под присмотр полиции».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.