После этого случая он стал чаще заглядывать к геологам: вел неторопливые беседы с начальником партии, смотрел, как на маленькой площадке под скалой играют в волейбол, слушал радио - у геологов был приемник. Коля старался держаться поближе к Любе и подолгу смотрел на нее, если рядом не было никого, кто бы мог это заметить. Коля знал, когда девушка уходит с группой в горы, и провожал ее, следуя на почтительном расстоянии. Обычно Люба шагала впереди, ведя в поводу лошадь, оседланную под верх, вторым шел кто-нибудь из геологов, а за ними двое хлопцев в соломенных шляпах подгоняли добродушного ишака Яшку, на которого был навьючен инструмент.

Когда группа должна возвратиться, Коля тоже знал и выходил навстречу. Он устраивался где-нибудь у тропы и терпеливо ждал. Заметив геологов, он делал вид, будто оказался на тропе совершенно случайно. Возвращалась группа в прежнем порядке, только теперь Люба ехала верхом и непременно держала в руке какую-нибудь веточку.

- Со счастливым возвращением. Люба, - приветствовал ее Коля.

- Спасибо, - кивала головой девушка. - Ты что тут делаешь?

- Да вот забрел... Люба смотрела на его пухлые, румяные щеки, на розовый нос пуговкой, ей делалось весело, и она широко улыбалась. Он улыбался ей в ответ, пристраивался в хвосте небольшой колонны и, помахивая своим топориком, шел так до самого лагеря. Никто не мешал ему смотреть на Любу, ехавшую впереди, и он не спускал с нее глаз. Тяжелые горные ботинки цеплялись за камни, путались в ползучей траве, но взгляд его был устремлен вперед, туда, где покачивалась в седле светловолосая девушка.

Коля узнал, что она любит цветы. Он излазил окрестные кручи и собрал букет синих и ярко-красных цветов, похожих на колокольчики и маки. С этим букетом он встретил Любу на тропе и, смущаясь, неловко подал ей. Девушка порозовела от удовольствия и спрятала в цветы лицо. Она ничего особенного не сказала ему - обычное спасибо, - но Коля был счастлив. Он отыскивал для нее костянику и ежевику, ходил к пастухам за свежим сыром и будто невзначай угощал ее этими горными лакомствами.

- Где ты все это добываешь? - удивлялась Люба.

- Так, случайно попалось, - отвечал он, отводя глаза, - сам наелся, ну и с собой захватил немного.

В августе геологическая партия получила пополнение: пришли трое рабочих и один геолог, высокий красивый брюнет. Через несколько дней все его уже называли просто Сашей. Саша отпустил курчавую бородку, которая живописно обрамляла его открытое молодое лицо. Первое время он часто наведывался по вечерам в лагерь - играл с туристами в волейбол, пел с ними у костра. Потом Саша стал реже появляться и если приходил, то не один, а с Любой, и вообще они теперь были почти всегда вместе, даже в горы Люба отправлялась чаще всего с ним. По тому, как девушка смотрела на Сашу, стараясь перехватить его взгляд, как оборачивалась на его зов и деланно-равнодушно произносила его имя, Коля понял, что она любит геолога. Стало горько и грустно и захотелось уйти отсюда подальше, чтобы не видеть ни ее счастливого лица, ни довольной бородатой физиономии Саши, ни этих гор, которые были так равнодушны ко всему, что творилось у него, Николая, в душе.

Кроме того Саша не щадил самолюбия Николая. Когда тот приходил к геологам, Саша громко восклицал: «Геологи, смирно, равнение на директора!» И смеялся над колиными ботинками и пухлыми щеками, которые называл помидорами. Все это говорилось при Любе, и та ни разу не одернула Сашу.

Коля перестал бывать у геологов. Тянуло его туда сильно, однако он крепился. Как назло, стояли сказочные лунные ночи. В такие ночи гранитная вершина Хошта с ее острыми зубцами, со снежниками и блестящими палевыми стенами задергивается тончайшей голубоватой дымкой. Ничто не двинется на ней, не шелохнется, только над снежниками иногда метнутся холодные голубые искры. И седловина перевала с двумя пихтами стынет в лунном безмолвии, строгая и четкая на фоне бездонного светлого неба. Буковая роща стоит темная и глухая, раскинув над маленькими серебристыми палатками свои черные, словно тушью нарисованные, ветви.

Туристы, народ шумный и беспокойный, в такие ночи становились тихими и задумчивыми, после ужина сидели у догорающего костра и негромко пели. Коля бродил вокруг лагеря, смотрел на далекую холодную луну, на голубую вершину Хошта или забивался в свою палатку, нырял в спальный мешок, не желая ничего видеть и слышать. Но от песни спрятаться не удавалось.

Только глубокой ночью, когда затихал лагерь, Коля засыпал и видел беспокойные сны: сражался со змеями, карабкался на скалы, повиснув над пропастью, всматривался вдаль, стараясь разглядеть морс и корабли в бухте... А вот Любу, как это ни странно, он не видел ни разу.

Коля по-прежнему много бродил по окрестностям: в пути ему было легче. На одном из крутых склонов у перевала он обнаружил целое поле красных, синих и голубых цветов, какие раньше ему попадались редко. Но теперь все это богатство было ни к чему, и он уже хотел спускаться вниз, но почему-то задержался, нарвал огромный букет и только тогда вернулся в лагерь. Что ему делать с цветами, Коля не знал, но выбрасывать их было жалко. Он завернул букет в мокрую тряпку и спрятал в своей палатке. А вечером, когда сквозь черные ветви буков опять заглянула в лагерь луна, Коля решил отнести букет Любе. Он не собирался преподносить его открыто, нет, он решил сделать это незаметно, чтобы Люба не знала, кто принес цветы.

Держась в тени, он подкрался к лагерю геологов со стороны перевала и долго осматривался и прислушивался. Здесь почти все спали. Вокруг было тихо. Пригнувшись, Коля перебежал освещенную луной площадку и принялся запихивать букет в окно палатки, где жила Люба. Цветы застряли в переплете, половина букета осталась снаружи. Неподалеку раздались шаги. Коля, не оглядываясь, побежал прочь и поэтому не видел, как из-за палатки вышел стреноженный Яшка, бродивший в поисках чего-либо вкусного. Обстоятельно рассмотрев и обнюхав цветы, ишак принялся с задумчивым видом жевать букет.

А Коля тем временем вернулся довольный к своим палаткам и улегся спать. Он представлял себе, как утром Люба проснется, увидит цветы и обрадуется. Она, конечно, догадается, чьих это рук дело, и, может быть, даже зайдет в туристский лагерь, чтобы поблагодарить Колю. Лето перевалило за середину и быстро пошло на убыль. На перевале приближение осени было особенно заметно: чаще стала портиться погода. Тучи на целые сутки плотно обкладывали перевал, а когда, наконец, прояснялось, то все видели, что на горах прибавилось снегу - белые извилистые мазки на темных скалах спустились ниже. Иногда из ущелья, словно из трубы, тянуло холодом.

Коля напрасно ждал Любу: она не приходила благодарить за цветы, - и он решил, что «теперь все». Юноша ни разу не заглянул в лагерь геологов, избегал тропок, по которым они ходили, и с нетерпением ждал сентября, когда можно будет, проводив последнюю группу туристов, снять лагерь и уйти с перевала.

Люба пришла, когда он ее совсем не ждал. Это случилось в воскресенье. С утра стояла на редкость ясная погода, было солнечно, тепло и тихо. А после полудня из ущелья вдруг дохнуло холодом, над перевалом заклубились сначала жиденькие, рваные облака, потом они быстро стали густеть, и вскоре вершина Хошта скрылась в тяжелых тучах.

Коля тесал колышек для палатки, удобно устроившись на обрубке дерева. Увидев Любу, он поднялся ей навстречу, и на лице его, которому он пытался придать выражение холодной вежливости, сама собой появилась непрошенная улыбка. Люба была чем-то взволнована. Она быстро тряхнула его руку и сразу спросила:

- Ты знаешь дорогу на Хошт?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.