Требование жизни. Слова эти исполнены глубочайшего содержания, смысла серьезного и высокого, мудрого человеческого достоинства. И не надо, думаю, разъяснять особенно – почему. Да потому просто, что разве можно устроить жизнь человеческую разумно, честно, справедливо, не понимая, как она движется, к чему стремится? Главное требование жизни вообще – сама жизнь. То есть мир, а не война, не уничтожение рода человеческого и прекраснейшей его колыбели – нашей Земли. Это, например, каждому человеку понятно. Должно быть понятно нормальному человеку. А с теми, кто рвется к войне, надо, не мудрствуя лукаво, поступать так, как поступали во все времена у всех народов, – не позволять им вмешиваться в жизнь. Сделать это непросто – уж больно высокими полномочиями по непонятным нам, советским людям, причинам наделяют в иных странах подобных людей, – но сделать-то необходимо. И требуется для этого прежде всего взаимопонимание и солидарность.

Мир – это глобальное требование всякой жизни.

Но пока она есть, пока живут люди, встают на повестку дня и требования, определенные конкретным историческим временем. Не понять их вовремя, не расслышать, не учесть – беда большая. Ибо замедляется, стопорится движение общества вперед. А нам останавливаться нельзя.

Распознать самое насущное требование жизни безошибочно, смело, убежденно и убедительно поставить его перед всей страной, перед всем народом, чтобы каждому человеку ясно стало, чем он теперь прежде всего заняться должен, что с себя, с окружающих требовать надо, – счастливый дар. О том, что дар этот присущ нашей партии, свидетельствует как вся история ее деятельности, так и работа ее в сегодняшние дни. И не просто присущ, а еще развит, укреплен пониманием и знанием жизни народной.

Вот и теперь разве не заметили все мы, что из самых широких масс нашего народа, из среды рабочих и тружеников колхозов и совхозов все сильнее слышался общий глас, требовавший усилить порядок на производстве, приструнить нарушителей трудовой дисциплины. Людям честным стало просто нетерпимо видеть рядом с собой бездельников и тунеядцев, ловко научившихся паразитировать на гуманизме нашего общества. Как личное оскорбление воспринимают порядочные люди подобные явления.

И впрямь, давайте подумаем об этом просто по-человечески, почему честный, трудолюбивый, отвечающий за свои дела и поступки человек, выкладывающийся на работе по-настоящему, без остатка, живет так же, как другой? А другой этот ничего не делает или только создает вид, что занят делом, а практической отдачи людям, обществу от него никакой. И вот живет такой «другой», а я убежден, что они посторонние в нашем социалистическом обществе, не хуже, а то и лучше людей порядочных.

Разве это справедливо? Разве можно с этим соглашаться?

Посмотрите, что думает на этот счет народ наш. Говорят о человеке, что он работящий, значит, дают ему самую высокую аттестацию, самую лучшую характеристику. Более же уничтожающим званием, чем бездельник, у наших людей и пригвоздить нельзя.

А давайте припомним себе, на каких принципах основывалось наше государство, ради каких целей ценой величайших усилий и жертв строилось? Неужто не ради прежде всего искоренения всяческой несправедливости?

А раз так, чего ж нам терпеть!

Вот эту поднявшуюся волну народного гнева и презрения к бездельникам, лихоимцам, безответственным бракоделам не пропустила да и не могла пропустить партия. Вопрос о дисциплине, порядке поднят и поставлен ею во всей остроте и сложности. Как завещал нам Ленин: «Если мы не будем бояться говорить даже горькую и тяжелую правду напрямик, мы научимся, непременно и безусловно научимся побеждать все и всякие трудности».

И народ поддерживает свою партию, как поддерживал ее всегда на самых крутых перевалах нашей истории.

Мне, писателю, что тут особенно важно. То, что не только об экономике и производстве здесь речь. Ведь вопрос о выполнении самых обычных, будничных, негероических трудовых обязанностей можно рассматривать с позиций нравственных. И нужно рассматривать, как это всегда делает народ, для которого отношение к труду было и остается корневищем морали. Из этого-то корня вырастает и плодоносит потом древо человеческой жизни. И плоды на нем – совестливость, честность, добропорядочность. Или свойства противоположные.

И нет тут ни преувеличения, ни огрубления, ни упрощения. Одна только выношенная народом правда.

Есть у человека совесть, воспитана она в нем сызмальства, разве сможет трудиться он недобросовестно? Тут уже в самих словах, однокоренных, ответ явственный. Ведь что такое совесть? Обязанности. Перед собой, перед близкими, перед дальними. Совестливый человек, отлынивающий от работы, – да где это видано? А если и видано кем-то, значит, был смотревший слеп. Или обманут. Или обманывает сам. Себя или других.

Значит, дисциплина, порядочность – это не только мощный резерв нашего производства, не только наше богатство и благополучие, но еще и наше нравственное здоровье, наша нравственная сила.

Вот так смыкаются и в моем сознании и в жизни извечная писательская забота и тревога – совесть человека – и важнейшая, насущнейшая задача коммунистического строительства.

А за примерами далеко ходить не надо. Достаточно их в каждом городе, в каждом селе. Возьмите хотя бы наши трудовые династии – рабочие, колхозные. Деды, отцы, сыновья, внуки работают на одном заводе или на одном поле, работают годами, десятилетиями. Есть трудовые династии, общий трудовой стаж которых складывается и не в одну сотню лет. Сколько же дел за это время наворочено, какие тяготы вынесены, трудности одолены! Какой это благодатный материал для писателя! Все мы помним, какую творческую победу одержал Всеволод Кочетов, написав книгу о рабочей династии Журбиных. Сколько по ней поставлено спектаклей. Замечательный фильм «Большая семья» до сих пор не сходит с экранов. А вот других больших удач, связанных с темой преемственности рабочих поколений, пока не видно...

И вот я упрекаю себя и своих товарищей: да что ж мы-то проходим мимо такого богатства? Ведь сколько сам я знаю таких династий в своем Приволжье...

Вот выходят они на поле в страдную пору, гордые, одухотворенные люди, слитые, спаянные сердцем с землей. Нельзя не любоваться ими! И совсем не случайно употребил я тут слово «гордые». Ведь когда человек может по праву, по справедливости быть гордым? Когда он прочно знает, что до конца исполняет свой долг перед семьей, перед заводом или колхозом, перед всей страной.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.