Мне и моим товарищам выпало большое счастье: молодые поэты и прозаики из разных мест нашей страны, из ГДР, из Венгрии, из Польши, из Болгарии - мы ехали в станицу Вешенскую к Михаилу Александровичу Шолохову. Самолет шел среди белых облаков. Внизу лежала степь с провалами балок и ериков - холмистая, размашистая... Самолет приземлился на раздольном ковыльном поле. Мы шли, щурясь от света, и вдруг увидели Дон, нарядную станицу. И на крутом берегу - белый, под зеленой крышею дом. Мы ждали Михаила Александровича Шолохова, и все равно его появление было неожиданным. Быстрые шаги, цепкий взгляд чуть прищуренных глаз... Мы только что собрались в большом светлом зале. Улыбаясь, Михаил Александрович сказал, что, как ни просторен этот зал, все-таки лучше начать разговор среди степного приволья, на берегу тихого Дона. Припорошенный пылью «газик» катился по широкому шляху. За рулем, щурясь от жгучего света, сидел Юрий Гагарин, а рядом с Гагариным справа - Михаил Александрович Шолохов. Наш огромный автобус едва поспевал за быстрой легковушкой... Вдруг «газик» резко затормозил. По-казачьи проворно Шолохов спрыгнул наземь, пошел напрямик по полю... Мы двинулись следом. Голова закружилась от духмяного степного ветра. Шелестела трава, над покатыми холмами стояли горы золотистого света. Неожиданно открыли Дон: внизу, под крутым стометровым обрывом, светился раздольный плес. Я узнал степь, узнал Дон, хотя был в этих местах впервые. Все было таким, каким я представлял себе, читая Шолохова. Рядом со мною шел молодой поэт из Болгарии. Он наклонился, сорвал пучок душистого чебреца, бережно положил в тонкую книгу стихов. Остановился огляделся...

- На такой земле не мог не родиться огромный писатель, - сказал он раздумчиво... Большой разговор начался на хуторе Еланском, на берегу Дона, в тенистом, тихом лесу. На костре поспевала рыбацкая уха, на поляне желтели расстеленные холсты... Мы окружили Михаила Александрович: Шолохова, слушали, боясь проронить хоть слово. Просто и открыт Михаил Александрович рассказывал о своих первых шагах в литературе, о том, как писались «Тихий Дон» и «Поднятая целина», о сегодняшних заботах и раздумьях... А вечером мы снова были в Вешенской. На просторной площади негде яблоку упасть... Михаил Александрович говорит приветственное слово. Выступают первый секретарь ЦК ВЛКСМ С. П. Павлов, летчик-космонавт Ю. А. Гагарин. Площадь взволнованно рукоплещет. Настает и наш черед... Это как бы экзамен: нас слушает Шолохов. Напевно читает свои стихи Лариса Васильева, взволнованно звучит голос Владимира Фирсова, выступают Олжас Сулейменов, молодой болгарскин поэт Георгий Константинов. Я волновался всех больше... Стихи, которые я решил прочесть, родились здесь, в Вешенской, и посвятил я их Михаилу Александровичу... И кажется, ехать недолго: Поднялся и сел самолет... А вспыхнет излучина Дона, И тихое сердце замрет. У плесов гремячих и синих Мы в вечном и добром долгу. Не тут ли Григорий с Аксиньей Стоял на крутом берегу... Не верите - вешенцев спросим, - Ничто не пропало зазря, Ни песнь казаков на покосе, Ни мудрый прищур Щукаря... К великому тихому Дону, К степям, где белы ковыли, Приходят с глубоким поклоном Писатели нашей земли. Наш флаг - победительный, алый - Горячее знамя атак Несет человек небывалый - Донской работяга-казак... До поздней ночи продолжалось гулянье. Спать не хотелось, какой уж тут сон! Вместе с товарищами долго сидел на берегу Дона, на опрокинутой несмоленой лодке. Слушали плеск донской воды, ночные птичьи голоса. Молчали. И, наверное, каждый думал о самом дорогом... Наутро мы собрались в тихом многооконном зале. Окна были распахнуты в сад. Вошел белоглавый человек, и зал, будто солнцем осветился... Тишина утвердилась такая, какая бывает в школе во время трудного экзамена. Мы волновались, рассказывали сбивчиво, торопливо. Шолохов слушал, не перебивая, с чуткостью опытного учителя... Потом он заговорил. Голос его был негромок, склад речи ярок и строг. «Когда я был молодым, - сказал Михаил Александрович, - у нас была хорошая традиция. Мы собирались группой, люди разных профессий, не только писатели. Были инженеры, военные работники. Мы просиживали вечера. Помню, я читая первые главы «Поднятой целины». Дружеская критика помогла мне избежать некоторых оплошностей... Почему бы не воскресить эту добрую традицию? Почему бы не зачитывать свои произведения людям, близким по духу?!» Разговор был продолжен в доме у Михаила Александровича, за чашкой кофе, на которую пригласила нас Мария Петровна Шолохова. А потом Михаил Александрович повез нас в самые дорогие его сердцу места: на хутор Кружилинский, в станицу Каргинскую, где рядом с огромной краскокирпичной школой (на ее строительство М. А. Шолохов отдал свои большие личные денежные средства) прячется в зелени деревянная, совсем небольшая, та, в которой учился будущий писатель... На хуторе Кружилинском мы увидели простой, крытый чаканом дом. В этом доме родился Михаил Александрович Шолохов. С волнением переступал высокий порог каждый из нас. Мы увидели людей, среди которых жил и рос великий писатель и которые дали ему такие слова, такие краски, такие образы для его бессмертных произведений. Беседа затянулась надолго, и столько мы узнали, услышали! Для вас, молодых литераторов, был особенно интересным рассказ Михаила Александровича о трудностях в работе над романом «Они сражались за Родину». Одной из задач нашей литературы Шолохов считает воспитание мужества и советского патриотизма, верности долгу. Тема солдатского подвига, говорит писатель, должна стать одной из ведущих. Мы помним, сколько сил отдал работе с молодыми Горький, сколько замечательных писателей возмужало под его крылом. По инициативе Горького открыт был Литературный институт - первый в мире институт молодых писателей... Многие ныне известные литераторы среднего поколения - его выпускники. Мы с интересом слушали речь Михаила Александровича Шолохова на 4-м съезде писателей. Он затронул один из самых больных вопросов в нашей литературе: о молодых. Как-то так случилось, что самое младшее поколение наших писателей оказалось в положении ребенка, с которым ее занимаются. Мы знаем, как много работает Михаил Александрович Шолохов в литературе, мы знаем, сколько у него государственных, общественных дел. Секретариат Союза писателей СССР поручил Шолохову вместе с Вадимом Кожевниковым, Леонидом Леоновым и Борисом Полевым работу с молодыми. У нас, молодых, появились новые учителя, да еще какие! И навсегда останутся в моей памяти слова Михаила Александровича: «Ошибаются и старые писатели, потому что иногда сам не видишь своих оплошностей. Можно ошибиться бригадиру, поправит председатель колхоза, а если ошибется писатель, то эта ошибка может повлечь за собой тысячи ошибок в судьбах людей...» Нам, молодым писателям, открыта широкая дорога. Она далека и трудна. На наши плечи ложится небывалая ответственность. Но в нас верит Шолохов...

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.