Предвидения тех социалистов, которые остались верны социализму и не поддались угару дикого зверского военного настроения, оправдались. Первая революция, порожденная всемирной разбойничьей войной между капиталистами разных стран, разразилась. В. И. ЛЕНИН

Ленин в Париже в годы столыпинской реакции и нового подъема рабочего движения в России. Ленин в Кракове - в годы «Правды». Ленин в лихолетье первой мировой войны... Обо всем этом мы не сможем рассказать на страницах «Смены», на которых невозможно привести даже избранные автобиографические высказывания Владимира Ильича обо всем его дооктябрьском революционном пути. В книге, лишь немногие фрагменты которой приведены в журнале, этим высказываниям посвящены пять глав - «Годы реакции», «Годы подъема», «Почти Россия!», «Социализм и война» и «Против течения». Опустив их материалы, мы обратимся к восьми непосредственно предоктябрьским месяцам жизни и деятельности Ленина: марту - октябрю 1917 года... Наступает март 1917 года. Крупская вспоминает: однажды, когда Ленин уже собрался после обеда уходить в библиотеку, в их комнату ворвался польский эмигрант Вронский.

- Вы ничего не знаете? - крикнул он. - В России революция!

- И он рассказал нам, - пишет Надежда Константиновна, - что было в вышедших экстренным выпуском телеграммах... Пошли к озеру, там на берегу под навесом вывешивались все газеты тотчас по выходе. Перечитали телеграммы несколько раз. В России действительно была революция. Усиленно заработала мысль Ильича. О победе Февральской революции Ленин узнает 2(15) марта. В тот же день он пишет Инессе Арманд:

- Мы сегодня в Цюрихе в ажитации: от 15.111 есть телеграмма в «Zurcher Post» [«Цюрихской Почте») и в «Neue Zurcher Zeitunq» [«Новой Цюрихской Газете»], что в России 14.111 победила революция в Питере после 3-х дневной борьбы... Что Россия была последние дни накануне революции, это несомненно. Я вне себя, что не могу поехать в Скандинавию!! Не прощу себе, что не рискнул ехать в 1915 г[оду]!... Назавтра Ленин отправляет в Стокгольм письмо Коллонтай:

- Сейчас получили вторые правительственные телеграммы о революции 1(14).Ill в Питере. Неделя кровавых битв рабочих и Милюков - Гучков + Керенский у власти)! По «старому» европейскому шаблону... Ну, что ж! Этот «первый этап первой (из порождаемых войной) революции» не будет ни последним, ни только русским... Все наши лозунги те же. В последнем № «Социал-Демократа» мы говорили прямо о возможности правительства «Милюкова с Гучковым, если не Милюкова с Керенским». Оказалось И - И: все трое вместе. Премило!... Главное теперь - печать, организация рабочих в революционную социал-демократическую] партию... мы создадим по-прежнему СВОЮ особую партию и обязательно соединим легальную работу с нелегальной. Ссылаясь на последний номер «Социал-Демократа», Владимир Ильич имеет в виду свою статью «Поворот в мировой политике». В ней еще в январе 1917 года высказано полностью подтвердившееся предвидение, что немецкому империализму «вскоре придется, пожалуй, иметь дело с правительством Милюкова и Гучкова, если не Милюкова и Керенского...». Тогда же Ленин, по воспоминаниям Михи Цхакая, посылает ему в Берн открытку:

- Я укладываю чемоданы, а вы что делаете, тов. Миха?

«Самые невероятные планы»

Между 2 и 6 марта Ленин обращается к Якову Ганецкому. Последний вспоминает, как в Стокгольм приходит телеграмма Владимира Ильича с сообщением, что выслано важное письмо, получение которого он просит подтвердить по телеграфу. Дня через три Ганецкий получает по почте книгу из Швейцарии и догадывается, что в переплете - ленинское письмо. В нем было написано приблизительно следующее:

- Ждать больше нельзя, тщетны все надежды на легальный приезд. Необходимо во что бы то ни стало немедленно выбраться в Россию, и единственный план - следующий: найдите шведа, похожего на меня. Но я не знаю шведского языка, поэтому швед должен быть глухонемым... Крупская пишет:

- Надо ехать нелегально, легальных путей нет. Но как? Сон пропал у Ильича с того момента, когда пришли вести о революции, и вот по ночам строились самые невероятные планы.

- Надо достать паспорт какого-нибудь иностранца из нейтральной страны, лучше всего шведа: швед вызовет меньше всего подозрений. Паспорт шведа можно достать через шведских товарищей, но мешает незнание языка. Может быть, немого?.. Подробнее и обстоятельнее пересказывает ленинские планы возвращения в Россию Карпинский.

- Таких планов, - отмечает он, - было несколько: Первый - достать аэроплан и перелететь через фронт. Это предполагало подкуп швейцарского летчика, для чего не было необходимой суммы. Техническая выполнимость проекта была крайне сомнительна: ведь надо было перелететь тысячи верст без посадки через высокие горы... Второй проект на первый взгляд казался гораздо приемлемее: проехать через Германию в Скандинавию с паспортом гражданина нейтрального скандинавского государства. А так как Ленин не владел ни шведским, ни норвежским, он должен был притвориться глухонемым шведом. Германию тогда наводняли шпионы с паспортами нейтральных государств. При малейшем подозрении, и даже без него, Владимир Ильич подвергся бы допросу. Пусть бы даже удалось «симулировать глухоту и немоту». Но шведский гражданин обязательно должен быть грамотным. А Владимир Ильич по-шведски неграмотен. Значит, нужно притвориться еще и слепым! При ближайшем рассмотрении план этот оказывался столь же фантастическим, как и первый... Третий проект конспиративного проезда в Россию Ленин 6 марта развивает в письме тому же Карпинскому:

- Я всячески обдумываю способ поездки. Абсолютный секрет - следующее... Возьмите на свое имя бумаги на проезд во Францию и Англию, а я проеду по ним через Англию (и ГОЛЛАНДИЮ) в Россию. Я могу одеть парик. Фотография будет снята с меня уже в парике, и в Берн в консульство Я явлюсь с Вашими бумагами уже в парике. Вы тогда должны скрыться из Женевы минимум на несколько недель (до телеграммы от меня из Скандинавии): на это время Вы должны запрятаться архисурьезно в горах... О неудаче этого на первый взгляд осуществимого плана рассказывает сам Карпинский. Он пишет, что швейцарская полиция хорошо знала и его и других большевиков:

- Швейцарская охранка сообщила бы французской, что такой-то большевик собирается переступить границу Франции, и этот товарищ, т.е. Владимир Ильич, либо не получил бы визы, либо был бы арестован на границе. Пришлось и от этого плана отказаться...

«Я телеграфировал следующее...»

Большевикам, возвращающимся из стран Скандинавии в революционную Россию, Ленин телеграфирует из Цюриха еще 6(19) марта. По этому поводу он вскоре пишет цюрихской социал-демократической газете «Volksrecht» [«Народное Право»]:

- Различные немецкие газеты опубликовали в искаженном виде телеграмму, посланную мною в понедельник, 19 марта, в Скандинавию отдельным членам нашей партии, отправлявшимся в Россию и просившим моего совета относительно тактики, которой должна придерживаться социал-демократия. Я телеграфировал следующее: «Наша тактика: полное недоверие, никакой поддержки новому правительству; Керенского особенно подозреваем; вооружение пролетариата - единственная гарантия; немедленные выборы в Петроградскую думу... никакого сближения с другими партиями. Телеграфируйте это в Петроград». Я послал эту телеграмму от имени заграничных членов Центрального Комитета, а не самого Центрального Комитета. Провозглашенной тактике Ленин следует неуклонно. Он отказывается выступить вместе с меньшевиком Мартыновым на митинге молодых швейцарских рабочих. Когда большевик Харитонов пытается уговорить Ленина изменить решение, он заявляет:

- Вы, видимо, меньшевиков еще недостаточно хорошо знаете. Если я выступлю здесь на одном митинге с меньшевиком Мартыновым, то содержание моей речи станет известно в России значительно позже, а о самом факте нашего совместного выступления заграничные меньшевики протелеграфируют в Россию, а там Дан и компания сумеют использовать этот факт в целях объединения большевиков с меньшевиками. Раз Ленин и Мартынов объединились за границей, то нам в России и подавно следует объединиться... Самая большая опасность, которая угрожает русской революции, - это объединение большевиков с меньшевиками. В тот же день. 6 марта, когда Ленин излагает Карпинскому план проезда по его документам через Англию и Голландию и телеграфирует скандинавским большевикам о тактике партии в новых условиях борьбы, он обращается к Инессе Арманд. Она отказалась выехать в Англию для проверки возможности вернуться оттуда в Россию. В ответ на ее письмо «по поводу беседы по телефону» Владимир Ильич пишет:

- Не могу скрыть от Вас, что разочарован я сильно. По-моему, у всякого должна быть теперь одна мысль: скакать. А люди чего-то «ждут»!! Я уверен, что меня арестуют или просто задержат в Англии, если я поеду под своим именем, ибо именно Англия не только конфисковала ряд моих писем в Америку, но и спрашивала (ее полиция) папашу (Максима Литвинова] в 1915 г[оду], переписывается ли он со мной и не сносится ли через меня с немецкими социалистами. Фант! Поэтому я не могу двигаться лично без весьма «особых» мер. А другие? Я был уверен, что Вы поскачете тотчас в Англию, ибо лишь там можно узнать, как проехать и велик ли риск (говорят, через Голландию: Лондон - Голландия - Скандинавия - риск мал)... Вчера писал Вам открытку с дороги, думая, что Вы несомненно уже думаете и решили ехать в Берн к консулу. А Вы отвечаете: колеблюсь, подумаю. Конечно, нервы у меня взвинчены сугубо. Да еще бы! Терпеть, сидеть здесь... К этому взволнованному письму Ленин приписывает:

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.