Улитка на склоне

- Не обязательно убивать. Убивать и рукоед мо жет. Сдеnать живое мертвым. Заставить живое стать мертвым. Можешь?

- Я не понимаю,- сказал Кандид.

- Не понимаешь... Что же вы там делаете на этих Белых Скалах, если даже ты этого не понимаешь? Мертвое живым ты тоже не умеешь делать?

- Не умею.

- Что же ты умеешь? Что ты делал на Белых Скалах, пока не упал? Просто жрал и поганил женщин?

- Я иэучал лес,- сказал Кандид. Она строго посмотрела на него.

- Не смей мне лгать. Один человек не может изучать лес, это все равно, что изучать солнце. Если ты не хочешь говорить правду, то так и скажи.

- Я действительно иэучал лес,- сказал Кандид.Я изучал... - Он замялся.- Я изучал 'самые маленькие существа в лесу. Те, которые не видны глазом.

- Ты опять лжешь,- терпеливо сказала женщина.- Невозможно изучать то, что не видно глазом.

- Возможно,- сказал Кандид.- Нужны только... - Он опять замялся. Микроскоп... Линзы... Приборы... Это не передать. Это не перевести.- Если взять каплю воды,- сказал он,- то, имея нужные вещи, можно увидеть в ней тысячи тысяч мелких животных...

- Для этого не нужно никаких вещей,- сказала женщина.- Я вижу, вы там впали в распутство с вашими мертвыми вещами на ваших Белых Скалах. Вы вырождаетесь. Я уже давно заметила, что вы потеряли умение видеть то, что видит в лесу любой человек, даже грязный мужчина... Постой, ты говоришь о мелких или о мельчайших? Может, ты говоришь о строителях?

- Может быть,- сказал Кандид.- Я не понимаю тебя. Я говорю о мелких животных, от которых болеют, но которые могут и лечить тоже, которые помогают делать пищу, которых очень много и которые есть везде... Я искал, как они устроены у вас в лесу, и какие они бывают, и что они могут...

- А на Белых Скалах они другие,- саркастически сказала женщина.- Впрочем, ладно, я поняла, чем ты занимаешься. Над строителями ты никакой власти, конечно, не имеешь. Любой деревенский дурак может больше, чем ты... Куда же мне тебя девать? Ведь ты сам пришел сюда...

- Я пойду,- сказал Кандид устало.- Я пойду, прощай..

- Нет, погоди... Стой, тебе говорят! - крикнула она, и Кандид ощутил раскаленные клещи, сжавшие сзади его локти. Он рванулся, но это было бессмысленно. Женщина размышляла вслух: - В конце концов он пришел сам. Такие случаи бывают. Если его отпустить, он уйдет в свою деревню и станет совершенно бесполезным... Ловить их бессмысленно. Но если они приходят сами... Знаешь, что я с тобой сделаю? - сказала oнa. - Отдам-ка я тебя Воспитательницам для ночных работ. В конце концов были же удачные случаи... К Воспитательницам, к Воспитательницам! Она махнула рукой и неторопливо, вперевалку ушла в тростники. И тогда Кандид почувствовал, что его поворачивают на тропинку. Локти у него онемели, ему казалось, что они обуглились. Он рванулся изо всех сил, и тиски сжались крепче. Он не понял, что с ним будет и куда его должны отвести, и кто такие Воспитательницы, и что это за ночные работы, но он вспомнил самые страшные из своих впечатлений - призрак Карла посреди плачущей толпы и рукоеда, свертывающегося в пестрый узел. Он изловчился и ударил мертвяка ногой, ударил назад, вслепую, отчаянно, зная, что второй раз этот прием уже не пройдет. Нога его погрузилась в мягкое и горячее, мертвя к всхрапнул и ослабил хватку. Кандид упал лицом в траву, ' вскочил, повернулся и закричал - мертвяк уже снова шел на нег. широко расставив неимоверно длинные руки.

Не было ничего под рукой, ни травобоя, ни бродила, ни...,. палки, ни камня. Тонкая теплая земля разъезжалась под ногами. Потом он вспомнил и сунул руку за пазуху, и когда мертвя к навис над ним, он ударил его скальпелем куда-то между глазами, зажмурился и, навалившись всем телом, протянул лезвие сверху вниз до, самой земли и снова упал. Он лежал, прижимаясь щекой к траве, и глядел на мертвяка, а тот стоял. шатаясь, медленно распахиваясь, как чемодан, по всей длине оранжевого туловища, а потом оступился и рухнул навзничь, заливая все вокруг густой белой жидкостью, дернулся несколько раз и замер. Тогда Кандид поднялся и побрел прочь. По тропинке. Подальше отсюда. Он смутно помнил. что хотел кого-то здесь ждать, что-то хотел узнать. что - то собирался сделать. Но теперь все это было неважно. Важно было уйти подальше, хотя он сознавал, что никуда уйти не удастся. Ни ему, ни многим. многим, многим другим.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ПЕРЕЦ

Перец проснулся он неудобства, от тоски, от невыносимой, как ему показалось сначала, нагрузки на сознание и все органы чувств. Ему было неудобно от боли, и он невольно застонал, медленно приходя в себя.