Предвижу возгласы оппонентов: «Уже ничего святого не осталось, все за деньги». Отнюдь. Смею думать, что американские матросы ничуть не меньше любят свою родину, но за службу получают доллары. И неплохие доллары. Что же касается рычага, то наказание лишением зарплаты за месяц-два было бы куда более действенным средством, чем наряд вне очереди или неувольнение на берег.

Теперь самый сложный вопрос: где взять необходимые деньги? Хорошо нашему визави за океаном — он богат. А мы — посмотрим правде в глаза — бедны. Поэтому исходить надо из того, что имеется, но распределять эти средства по-другому. Деньги не надо ниоткуда брать, их надо сэкономить, и сэкономить на той же армии.

Наша армия до умопомрачения расточительна, причем в своей расточительности избалована донельзя, поскольку никогда не знала отказа: как же, «все лучшее — армии...». Колоссальные по стоимости военные программы, содержание своих войск на территориях других стран — все это ощутимые миллиарды рублей. А сколько этих миллиардов«летит» на постоянное обновление армейской- техники — от саперной лопаты до танка, поскольку на солдата почему-то не действуют идеологические накачки о «народном добре», и он гробит эту технику с вдохновением варвара или луддиста, видящего в механическом станке источник всех своих невзгод.

Наконец, несравнимый по затратам ни с какими ракетами принцип комплектования армии и флота. Дважды в год призываются на службу десятки, сотни тысяч юношей, каждого из которых нужно одеть во все новое, привезти, обучить специальности, что стоит немалых денег, и потом расстаться с ним навсегда. (При этом за время службы он что-нибудь обязательно сломает или потеряет, но это — детали.) То, что с ним расстаются навсегда, это непреложная истина, потому что после увольнения в запас даже специалист первого класса не вспомнит, чему его когда-то учили. И если вдруг призвать сейчас в армию тех, кто отслужил год-два назад, то это будет армия дилетантов.

Армия должна быть профессиональной, а для этого костяк ее надо строить на принципах вольного найма по контракту. Только средств, сэкономленных ' на обучении дважды в год призываемых «рекрутов», должно хватить на содержание профессиональной армии, подсчитать это может любой интендант.

...Иногда я не мог понять: кто же есть кто? Вроде я — корреспондент журнала, приехавший на крейсер «Киев» готовить материал о флагмане Северного флота, и надо ходить, смотреть, задавать вопросы... Ходил, смотрел, а вопросы задавали мне, и были они самые разнообразные — от риторического: «Как там в Москве?» — до ставящего в тупик: «Когда начнут сокращать армию?» В конце концов я даже придумал игру: задай мне вопрос, и я скажу, кто ты. Не буду хвалиться, что попадал всегда в «десятку», но угадывал, в общем, «кучно».

— А правда, что сроки службы скоро сократятся? — ясное дело, эта проблема может волновать только первогодка.

— А что сейчас носят на «гражданке»? — без труда вычисляю «дембеля», которому уже зачитали приказ об увольнении в запас.

И лишь один вопрос никак не укладывался в отработанную схему, потому что задавали его с завидной регулярностью абсолютно все, с кем приходилось общаться: от начальника политуправления флота до командира корабля, в офицерской кают-компании и в матросском кубрике. Звучал он одинаково: «Как вы относитесь к повести Юрия Полякова «Сто дней до приказа»?»

Разумеется, никто не ждал литературоведческого анализа; вопрос был своего рода лакмусовой бумажкой, по которой определялось мое отношение к армии в целом и, следовательно, делался какой-то прогноз относительно того, чего от меня можно ждать. Совпадение взглядов подразумевало дальнейший контакт и доброжелательное, доверительное отношение, несовпадение — настороженность и общение на уровне «все у нас есть, никогда так хорошо не было, как сейчас...». Иными словами, вопрос-пароль делил собеседников на «своих» и «чужих», причем если ты стал «своим» в матросском кубрике, то по мере восхождения «наверх», к капитанскому мостику и адмиральскому салону, становишься все более «чужим». Это не умозрительные рассуждения, а вполне реальный опыт моего общения с экипажем «Киева».

Дело, собственно, не в повести. Просто когда сакраментальный вопрос задавал начальник политуправления флота, то в модуляциях его хорошо поставленного голоса четко улавливалось предупреждение: проблемы Вооруженных Сил не должны обсуждаться дилетантами и армия достаточно сильна, чтобы справиться со своими трудностями самостоятельно. И вообще задача писателей и журналистов — не выметать сор из избы, а убеждать народ в том, что «если завтра война», то мы «нанесем наш ответный...»

В способности нанести «наш ответный» никто, пожалуй, не сомневается. К этому нас приучили долгими годами лозунговой терапии, парадными репортажами, когда сладко замирает сердце от гула гусениц по гранитной мостовой, сусальными картинками из жизни Вооруженных Сил в программе «Служу Советскому Союзу», которую на флоте называют «В гостях у сказки». Человеческая доверчивость на этот счет чисто психологически легко оправдывалась: на фоне всеобщего бардака, пронизавшего все сферы жизни на «гражданке», хотелось увидеть хоть какое-то светлое пятно, где еще царят ответственность и порядок, и армия, уловив конъюнктуру, с упорством, достойным лучшего применения, стремилась заполнить этот вакуум демонстрацией собственной безукоризненности и совершенства, ополчаясь всей своей мощью против попыток «посторонних» залезть в душу. Любая критика приравнивается к «подрыву обороноспособности», и эта позиция чрезвычайно опасна, потому что ни одна система в нашем взаимосвязанном мире не может вариться в собственном соку, не опасаясь застоя и регресса.

Я приехал на Северный флот отнюдь не за тем, чтобы вылавливать «чернуху». И бог с ними, с самолетами, которые не летали, зато я увидел и услышал людей, чье отношение к делу и определяет уровень обороноспособности страны. А их отношение к делу зависит от массы составляющих — больших и малых, о которых и хотелось рассказать. Эти ребята задают себе очень много вопросов — иногда наивных, чаще серьезных. Далеко не на все они могут ответить сами, да это и не только их проблемы: надо перестать рассматривать обеспечение безопасности как ведомственную задачу, как вопрос, который целиком находится в ведении армии. Речь идет о безопасности всего общества, потому общество — военные и гражданские, профессионалы и дилетанты — имеет право принять участие в открытой демократической дискуссии о путях и средствах ее обеспечения.

А пока вопросы остаются...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.